Йот Эр. Том 2
Шрифт:
— Не могу! — крикнула она. — Руки не держат! Совсем!
Снизу кто-то припечатал крепким словечком, но затем сразу двое парней полезли на дерево, отцепили ремень и спустили девушку вниз, крепкой хваткой придерживая ее, чтобы не свалилась. Синяки после их пальцев не в счет — главное, что она благополучно очутилась внизу. Ее довольно бесцеремонно подсадили в кузов, и грузовик отправился обратно в Варшаву.
Весеннее тепло, унесшее с собой снег, высушившее почву и позволившее развернуться молодой зеленой листве, принесло с собой и активизацию бандитских вылазок. Боевку Моктовской дельницы все чаще поднимали по сигналам о нападениях на посты милиции, на сельских активистов, да
Нину буквально бесило такое поведение, и ее так и подмывало схватиться за автомат да полоснуть очередью прямо под ноги, чтобы заставить этих тупых крестьян разговориться. Ведь их же самих бандиты грабят и убивают, а они молчат, как в рот воды набрали! Ромка, видя такое настроение Нины, стал отбирать у нее ППШ, как только они входили в какое-нибудь село.
Вскоре, однако, девушка и сама стала немного лучше понимать мотивы поведения селян. Во время одного из выездов по тревоге, когда боевка зедвуэмовцев снова стояла перед толпой деревенских жителей, как всегда, угрюмо молчащих, одна из женщин вдруг заговорила. У нее буквально только что бандиты изнасиловали и убили дочь, и материнское горе прорвалось через все привычные страхи. Но не успела женщина вымолвить и двух слов, как прямо из толпы грянул выстрел. Нина, не колеблясь, безошибочно послала пулю в ответ, но было уже поздно — женщина оседала на землю, заливая ее и свою немудреную одежду алой кровью из пробитой груди.
Через несколько мгновений селян как будто прорвало — сразу несколько человек загомонило наперебой, тыча руками в сторону леса. Один из мужичков даже вызвался проводить отряд, как он выразился, «почти до места»:
— До конца не пойду, уж не взыщите. Какой из меня вояка? А там, як бога кохам, пальба будет. Зброю-то дадите, на всякий случай?
— А то у тебя своей нет? — хитро прищурившись, бросил Лешек. — Наверняка ухоронка какая имеется.
— Есть ли, нет ли… — столь же хитро сощурившись, отозвался селянин. — Вот только новоя власть зброю сдавать велит, а не то — в тюрьму. А как нам тут без зброи?
— Так коли вы тут все со стволами, чего ж сами от бандитов не отбились? — сердито выпалила Нина.
Мужичонка почесал в затылке, затем пробормотал:
— Тут ведь как… Из лесу они же скопом налетают. Поодиночке против них не попрешь, забьют разом. А вместе… Каждый думает, что его пронесет, а то стрелять начнешь — и самого прикончат, и маетность всю разорят.
Меньше чем через час боевка уже сама села на след банды, и вскоре в лесу завязалась жаркая схватка. Это оказались обычные грабители и мародеры, владевшие оружием не ахти как, да и было у них на всех всего два автомата, остальные имели лишь винтовки да пистолеты, так что против восьми ППШ зедвуэмовцев, охвативших банду полукольцом, устоять они не смогли. Большая часть бандитов там и легла, двоих раненых повязали, еще несколько человек, похоже, сумели сбежать вглубь леса.
Были раненые и в боевке, но только один из них — тяжелый.
Конечно, зедвуэмовцы действовали не только оружием, но и словом. Победа Демократического блока на январских выборах привела к выдвижению лозунга коллективизации сельского хозяйства, и молодежь стала регулярно выезжать в села — агитировать за колхозы. Нина выезжала, разумеется, вместе со всеми, и селяне, приходившие послушать городских агитаторов, сразу обращали внимание на ее выговор:
— О, глядите! Варшавянка приехала нас учить,
Польская деревня совсем не торопилась записываться в колхозы. Нину такая, как ей казалось, глупая упертость, выводила из себя и она в сердцах не раз говорила ребятам:
— Что мы на них слова тратим? Заставить их, без всяких разговоров, и вся недолга!
Многие ее товарищи вполне разделяли это мнение, что не на шутку встревожило Романа. Он собрал ребят на дельнице, долго втолковывал им насчет принципов кооперирования крестьян, упирал на необходимость соблюдать добровольность, подкрепляя свои слова выдержками из статей В. И. Ленина и из правительственных постановлений.
Нина испытала немалое удивление. Про Ленина она твердо знала, что он — вождь мирового пролетариата, возглавивший Великую Октябрьскую социалистическую революцию. Но что Ленин еще и написал что-то, было для нее откровением. Ее удивление еще более усилилось, когда Ромка продемонстрировал ей целое собрание сочинений В. И. Ленина, состоящее из множества томов.
Впоследствии она не раз с горечью повторяла: «Нам дали автомат в руки раньше, чем книгу».
При боевых выходах в лес Нине постоянно приходилось терпеть всяческие неудобства. Ее ППШ, который она очень уважала за сильный бой и большой запас патронов, был очень тяжел, а его здоровенные дисковые магазины, которые приходилось подвешивать к поясу, при ходьбе или беге болтались, с завидной регулярностью ударяя по бедрам. Правда, ребята покрепче из числа ее товарищей по боевке частенько выручали девушку, таская за ней ППШ.
Другой проблемой была форма. Обычно ребята с дельницы прекрасно обходились и без всякой формы, но на боевые задания, куда они отправлялись в качестве отряда ORMO, надо были идти соответственно обмундированными. Про обмундирование, конечно, громко сказано — вся форменная одежка зедвуэмовцев сводилась к рубахе армейского образца обыкновенного защитного цвета да к красному галстуку.
Боевые столкновения в лесах частенько вынуждали бросаться на землю и передвигаться под пулями только переползанием, продираясь сквозь колючие кусты и натыкаясь на упавшие сучья. Галстук при этом только мешал, цепляясь за что попало, и Нина сразу же ослабляла его и запихивала через ворот рубахи за пазуху. Понятно, что форма страдала от такого обращения. Иной раз за один день рубаха принимала такой вид, что показаться в ней на людях было уже невозможно.
Что же делать? Не оставлять же товарищей в лохмотьях? Разумеется, нет! И Нина обратилась за помощью к командующему войсками Люблинского военного округа:
— Папа! У ребят с дельницы с формой дела совсем плохи. Поизносилась вся, пока мы по лесам бандитов гоняли, а новую взять негде. Ты нам не поможешь?
Ну как же не помочь любимой дочери? Вскоре ребята уже разгружали грузовик с вещевым имуществом. Однако выезды по тревоге шли один за другим, и новые рубахи совсем скоро приобретали такой же непотребный вид, какой недавно имели старые…
Когда девушка обратилась за помощью к отцу в третий раз, он резко сказал:
— Все, хватит! Я ради вас воинское имущество постоянно списывать не могу. Склады в округе не бездонные, и за каждую тряпку еще отчитываться придется!
— А что же делать? — огорчилась дочка.
— Ты у меня уже взрослая. Думай сама! — ответил Якуб.
Знакомых генералов в Варшаве было немало, но это были знакомые генерала Речницкого. Ради его дочки они вряд ли будут напрягаться, изыскивая возможность пожертвовать десятками комплектов формы. Скорее всего, все они дадут тот же ответ, что она только что услышала от папы. Что же тогда остается? Надо пойти к Владиславу Леонардовичу, посоветоваться.