Йотунхеймские змеи

Argo

Их взгляды встретились: отчаянный, испуганный и злой, полной решимости.

Локи не сразу понял, что в руке у брата что-то было зажато. И сейчас этот маленький волшебный предмет вжимался ему в ладонь, жег кожу. Он попытался выдернуть руку, ударить магией, но не мог пошевелиться. Голос мертвеца отчаянно вопил в голове: «Убей его! Убей, пока не поздно! Он погубит тебя!», но слова звучали все тише, обрывистей. Голос перестал быть мужским, теперь это был женский хриплый крик, полный злобы и отчаяния. Жертва ускользала из ее рук.

–

Я не знаю, что ты видишь на ее месте, брат. Но ты должен поверить мне. Только ты можешь загнать себя в такое будущее, оставив в сердце лишь обиду и злость. Я не допущу этого, Локи. Никогда. Обещаю.

Пальцы Тора сжались сильнее, и давление предмета на кожу исчезло. На секунду все исчезло.

– Локи?

Брат тряс его за плечи, насколько это возможно делать в воде. Локи часто заморгал.

– Что случилось?

– Это какое-то колдовство Анхель, надо спешить, скорее!

Тор махнул рукой куда-то за спину брата. Там, в толще воды, парило тело. Женское тело в обрывках платья, которое еле прикрывало ее бедра.

Казалось, она лишь спит. Красивые черты лица с тонкими йотунскими узорами, длинные белесые, почти прозрачные локоны. Она был очень даже недурна, если не знать, что лежит здесь уже больше тысячи лет, да и характером явно не очень.

Тени русалок мелькали где-то во тьме, там, куда не попадали солнечные лучи, но ближе девы не могли подплыть из-за барьера. Беснуясь и шипя, в надежде отомстить за гибель их хозяйки.

Локи занес кинжал. Деревянный клинок в его руке вибрировал силой, словно просясь поскорее войти в мертвую плоть и распылить ее на сотни частиц.

Тор смотрел на брата внимательно, словно вопрошая. Неужто думает, что Локи не сможет?

Маг ухмыльнулся брату и с силой вогнал деревянный клинок в грудь Анхель, прямо в сердце. Раздался треск, словно острым мечом проломили ледяную корку, а не проткнули тонкую, выбеленную водой и временем, кожу утонувшей девы.

Все тело Анхель вздрогнуло, и братья отшатнулись в сторону. Покойница задергалась в судорогах. Ее глаза и рот открылись в ужасе, пальцы с острыми ногтями заскребли по груди, в которой засел клинок, оставляя глубокие некровоточащие царапины.

От кинжала по ее венам потекли светящиеся струи магии. Все дальше-дальше, к внутренним органам, к конечностям и голове. Сильная первородная магия заполняла ее тело.

Локи показалось, что вода стала нагреваться, а может быть, так и было. Магия Иггдрасиля распространялась вокруг. Русалки, еще секунду назад мелькавшие в толще воды, бросились врассыпную с испуганным шипением. Волшебная волна давила, сминала, выталкивала из круга света, где корчилась в агонии неудавшаяся создательница нового мира.

– Надо уходить!

Тор дернул брата за локоть и поплыл прочь. Локи был с ним солидарен. Его собственная магия, казалось, взбесилась, ища выход из тела, подавляемая силой Иггдрасиля. С пальцев Локи то и дело срывались

яркие искры. Еще немного, и его колдовство над Тором развеется, и брат не сможет дышать под водой. Маг греб руками и ногами изо всех сил в сторону источника света. Яркий круг солнца был виден даже сквозь толщу воды, Тор плыл чуть выше, иногда оборачиваясь, чтобы проверить, что брат здесь.

Вода, казалось, пошла вокруг рябью, пространство искривилось, и оба аса закричали от сдавившей их силы. Воду пронзил яркий свет и последний отчаянный вопль умирающей.

Тор посмотрел туда, где еще минуту назад парило тысячелетнее пристанище разгневанного духа. Но там ничего не было. Лишь толща воды, в которой мелькали чешуей рыбы. Кажется, раньше их тут не было…

Одинсон дернулся и жадно хватил воду ртом, чуть не захлебнувшись. Наколдованный Локи пузырь воздуха исчез. В панике он обернулся к брату. Тот бестолково греб руками, но с места не двигался. Он в ужасе открывал и закрывал рот и казался таким же бледным, как недавняя покойница.

Магический взрыв разрушил чары. Упорядоченный поток сил, который обычно чувствовал в себе Локи, превратился в хаотичные обрывки, которые он никак не мог собрать в нужное заклинание, чтобы они с Тором снова могли дышать. Легкие начали болеть от недостатка воздуха. Лишенные волшебной защиты, они тут же ощутили все давление глубины, уши заложило, глаза болели, свет рассеялся в мутной толще.

Локи старался удержаться от приступа паники. Негоже асгардскому принцу и смелому войну бояться, но тело отказывалось слушаться и плыть вверх, туда, где светило солнце.

Тор, уплывший далеко вперед, развернулся и рванулся к нему.

Почему они медлили? Почему сразу не убили Анхель и не поплыли прочь быстрее? Он что-то забыл, что-то важное… Анхель заговорила ему зубы. Что такого она могла сказать?

Тор оказался совсем рядом и, не церемонясь, схватил брата за шкирку, изо всех сил волоча за собой. Они плыли из последних сил, и солнечный свет уже начал меркнуть, когда до поверхности оставалось чуть-чуть. Еще немного, последний рывок!

Братья вынырнули на поверхность, тяжело дыша и кашляя. Грудь разрывало от боли, ноги и руки гудели, вода заливала лицо, и не было возможности нормально разглядеть, что происходит вокруг. Да и неважно.

Они выбрались!

Радостный смех разнесся по горной долине. Это было скорее нервное, чем настоящее ликование, но Локи все равно. Раскинув руки и ноги, он позволил воде - уже не такой холодной и тяжелой - держать себя на плаву.

Темное ночное небо со своей постоянной спутницей луной наконец-то исчезло. По голубому небосводу медленно плыли кудрявые облака, и яркое теплое солнце приятно грело кожу. Тор лежал рядом, глубоко дыша и улыбаясь.

– Никогда не думал, что буду так счастлив просто подышать свежим воздухом, - Одинсон откашлялся и снял с носа кусок водоросли.