You raped my heart
Шрифт:
— Сколько я здесь провалялся?
Кристина отрывает взгляд от книги.
— Ты хочешь поговорить? — Ее губы искривляет улыбка. Точь-в-точь та, что так часто искажает линию его рта.
— Девочка, заткнись и отвечай.
Кристина молчит, перекатывает язык в полости рта, закусывает щеку, прихватывая ее зубами, стучит пальцами по старым страницам.
— Зачем ты читаешь эту муть?
Как много вопросов, однако.
— Тебе не понять, — фыркает она, а потом продолжает: — Ты здесь уже вторую неделю. У тебя была лихорадка. Ранение ее спровоцировало, — объясняет девушка, а Эрик злится от ее слов. Ему
Мужчина смотрит на нее. Крылья ее носа едва трепещут, а взгляд раскосых глаз внимательный и сосредоточенный. Кажется, девчонка действительно волнуется о нем. И Эрик не может понять, какие эмоции нащупывает в своей душе, осознавая столь простой факт.
Кристине он не безразличен.
— Сойдет, - вау! Даже отвечает. Такой сарказм кривит губы девушки, что она не может сдержать улыбки. Это забавно, ей-богу.
— Что произошло?
Кажется, это допрос с пристрастием.
Кристина со вздохом закрывает книгу, закладывая ее пальцем, и подпирает подбородок одной рукой. Она смотрит на Эрика, взгляд ее едва касается его лица, скользит ниже, стынет на его ране, а потом еще ниже. И девушка едва краснеет. Мужчина замечает, как чуть пылают ее щеки. Неужели его оголенная кожа вызывает в ней такие эмоции? Дурость. И тут совсем непрошено он вспоминает о том, как она гнулась в его руках, призывно, сладко и маняще. Солнечная ткань оттеняла необычный цвет ее кожи, а внутри нее было горячо, туго и жарко. Он кривой ухмылкой встречает взгляд зеленых глаз.
Я хочу тебя.
Мужские глаза горят этим, а девушка в кресле ерзает, чуть прокашливается, отдергивает ворот футболки и тяжко вздыхает. Кажется, ей неуютно под его совершенно неприличным и бесстыдным взглядом. Что-то ведь меняется. Вокруг них, между ними.
И это неизбежно, девочка. Неизбежно.
— Там была засада. Нас хотели убить. В штабе действительно есть предатель.
Эрик кивает, ждет продолжения. Когда она начинает говорить о деле, его зрачок покидает это похотливое, самодовольное чувство, и Кристина ощущает, что может спокойнее, размереннее дышать.
— Нас нашли Зик и Питер. Я слышала еще какие-то выстрелы.
— Так Хэйес соизволил вернуться? — Эрик фыркает.
— Да, — отзывается Кристина, — они с Зиком дотащили тебя. И… — Она запинается, мнет нижнюю губу, сжимает пальцами томик Ремарка так сильно, что белеют костяшки. Мужчина вновь ждет продолжения, смотря на нее выжидательно. — Спасибо тебе, — заканчивает девушка. — Без тебя меня бы убили, — это уже совсем глухо.
Повисает давящая пауза. Эрик молчит. Молчит и девушка.
— Ладно, хорошо, — и Кристина силится сдержать эмоции. Ему наплевать, просто наплевать. И режет глаза. Ему даже ее благодарность не нужна. Она часто моргает и поднимает книгу на уровень глаз. Он снова будет спрашивать о том, что творится кругом, а она ни черта не знает. Да глаза так жжет.
И тут девушка видит чужой палец, давящий на томик сверху, заставляющий опустить книгу и встретиться с глазами серого цвета. В них блестит металл, опасный оттенок стали и железа.
— Не будь дурой, — тихо произносит Эрик. — И не плачь. — Кристина широко распахивает глаза, не ожидая этого. То ли латентной поддержки, то ли мнимого извинения, а мужчина подходит к зеркалу и начинает остервенело сдергивать
Девушка откладывает книгу и встает на ноги, подходит к застывшей перед зеркальной поверхностью широкоплечей фигуре и накрывает чужие пальцы своими. Бьет разряд тока. Кристина силится не краснеть, разматывая бинты, оголяя чужую кожу, под которой вибрирует скрытая сила мышц.
— Рана почти зажила, — шепчет девушка, отчего-то рассматривая запекшуюся на марле кровь, а не изучая глазами коросту на широкой карминовой полосе.
— Вижу, — говорит Эрик. — Так что сейчас происходит?
Кристина вздыхает.
— Я толком не знаю. Вылазок больше не было. Тобиас и его мать постоянно ругаются, обсуждая планы. Все дерганные и взвинченные.
Эрик ведет пальцами по своему щетинистому подбородку, и Кристина поднимает глаза. Она смотрит на его длинные пальцы, на яро выступающую линию подбородка и почему-то сглатывает.
— Ничего они без меня не могут, — цедит некогда лидер Бесстрашия.
— Я думаю, что повязку стоит вернуть на место, — говорит совсем о другом девушка, и мужчина смотрит на нее через зеркало. Глаза у нее странные. Он никак не может понять те эмоции, что поселились в них, не может осознать те непрошенные ощущения где-то за грудиной, что душат и его, не видит и не замечает, как странно и так совсем по-женски ведет себя Кристина с ним.
Что-то меняется. Столь ощутимо, что оба боятся себе в этом признаться.
Эрик садится на кровать и позволяет тонким рукам снова замотать его плечо. Кристина делает это ловко и проворно, словно проделывала все это не раз. И тут Эрика озаряет.
— Кто менял мне повязки?
Девчонка молчит, лишь закусывает губу и продолжает сосредоточенно покрывать слоями бинта мужское плечо. Кажется, Эрику не требуется ответ. Он резко перехватывает ее руку, заставляя девушку замереть, судорожно втянуть носом воздух.
— Зачем ты здесь?
Она мнется, молчит, буравит взглядом кожу его плеча, вызывая зуд в мышцах и костях.
— Я не знаю, — наконец, шепчет Кристина, и он отпускает ее руку. Тонкое запястье горит, кожа пылает, все еще храня тепло чужих пальцев, и до сознания девушки доходит, что впервые в его прикосновении не было грубости.
Что с ними происходит? Она бы хотела знать ответ на этот вопрос.
Кристина заканчивает перевязывать ему плечо, отстраняется, выпрямляется, едва поджимает губы, отходит, беря в руку томик Ремарка, и направляется к двери. Застывает перед ней, берясь пальцами за ручку. Эрик же продолжает сидеть, хмурясь и изучая взглядом каменные плиты на полу.
— Я думаю, что ты одинок, — выдыхает девушка.
Когда за ней захлопывается дверь, слова эти продолжают висеть в воздухе тяжелыми гирями. И, когда Эрик закрывает глаза, соглашаясь с этим тихим высказыванием, они с грохотом падают вниз, разбиваясь правдивыми эмоциями.
Кажется, девчонка читает его душу.
========== Глава 23 ==========
Кристина вяло возит вилкой по дну консервной банки. Соприкосновения тонких зубьев и металлического дна рождают неприятный, режущий, скребущий где-то на задворках сознания звук. Но девушка не прекращает своего занятия. Она упорно размазывает еду, не отправляя в рот даже кусочка.