You Would Never Know
Шрифт:
С наилучшими пожеланиями (состоящими в прочтении данного письма),
Минерва МакГонагалл.
– Слушай, ну прекрати уже ломаться!
– Джинни взмахнула рукой так, что из кружки, которую она держала в той самой руке, на пол вылилась добрая половина чая, - Если ты не в курсе, пятнадцатое сентября уже завтра, и пора бы тебе написать МакГонагалл письмо с ответом.
– Я не хочу, - буркнула Гермиона, переворачивая лист за листами в папке, которую она взяла с работы домой.
– Грейнджер, ты думаешь, я не понимаю, почему ты не хочешь туда
– вскинула брови Джинни.
– Я знаю, что ты всё понимаешь, и именно поэтому ты, как я рассчитывала, должна была поддержать моё решение.
– Что ж, твои расчёты не сложились, - она плюхнулась на соседний стул на кухне в квартире Гермионы, - Ты должна поехать!
– В данный момент я должна только уберечь от верной смерти твоего мужа и твоего брата, - огрызнулась Гермиона, в очередной раз сверяясь с бумагами.
– Всё с ними будет в порядке как всегда. С тех пор, как ты возглавила отдел борьбы с союзниками Волдеморта, были пойманы почти все Пожиратели.
– Да, остались всего великаны, егеря и пара-тройка сотен не найденных Пожирателей. Всё это очень затянулось.
– В сравнении с тем, что было до тебя, всё, наоборот, очень ускорилось.
– Да какая разница, если все не найденные последователи могут в любой момент снова податься в войну, - закатила глаза Гермиона.
– Нет, у них кишка тонка. И таких ярых фанатов Волди, как Беллатриса и Крауч-младший, больше нет, да и не было. Все остальные были с ним из страха, и ты знаешь это не хуже меня.
Гермиона раздражённо фыркнула и, посмотрев на подругу, сказала:
– Джинни, мне нужно закончить работу.
Уизли поставила кружку на стол и, махнув рукой, направилась к выходу из кухни. В дверях она остановилась и, погодя немного, повернулась.
– Я понимаю, ты не едешь, потому что любишь его и не хочешь встречаться с ним лицом к лицу. Но рано или поздно это случится. На следующей годовщине войны, на судах в министерстве, от которых тебе теперь нельзя будет отвертеться. И я считаю, если ты, конечно, хочешь знать моё мнение, что очень глупо сейчас отказываться от такого шанса встретиться с ним в неформальной обстановке. Если вдруг ты психанёшь - лучше перед учениками, чем перед всей магической Великобританией.
– Ты там собиралась уходить, - после некоторого молчания сказала Гермиона.
Джинни цокнула языком и громко хлопнула дверью кухни.
Гермиона резким движением руки откинула все эти давно выученные наизусть бумажки и, притянув к себе колени, опустилась на них подбородком.
Семь раз за последние три недели Гермиона чувствовала жуткую ненависть к МакГонагалл. Ведь именно она была виновата в том, что в Гермионе снова разворотился этот тщательно уложенный склад воспоминаний, закрытых на замок. Нет, она совершенно не хотела снова обо всём этом думать, не хотела снова чувствовать всю эту боль в каждой клеточке тела. Эта боль, она не прекращалась ни на секунду с того самого вечера двенадцатого июня. Она не проходила, просто забывалась ненадолго, засыпалась
Что же случилось? Что же довело, казалось бы, самую счастливую девушку на свете до такого состояния?
ТРЕМЯ МЕСЯЦАМИ РАНЕЕ
Северус Снейп трансгрессировал прямо на порог своего дома. На улице шёл ужасный ливень, поэтому вся одежда Северуса была мокрая насквозь, хотя на улице он провёл не так много времени.
Достав волшебную палочку, он мгновенно высушил всего себя и вошел в гостиную.
– Гермиона? Ты дома?
– крикнул он.
– Я на кухне!
– послышался ответ за соседней стеной.
Он привык слышать эти слова. И привык улыбаться тому, что слышит их. Каждый день. Всего лишь несколько слов, оповещающих его о том, что Гермиона, его любимая женщина, находилась в его доме. В их доме. Она готовила ему еду, следила за порядком. И что самое главное, она приносила тепло. Это правда. Этот огромный дом казался пустым и холодным. Но не теперь. Теперь это было самое уютное и родное место в жизни Северуса. И он бы ни за что и никогда от него не отказался. Ведь никогда он не был счастливее.
Северус остановился в дверях кухни и опёрся о стену. Гермиона стояла на коленях у духовки к нему спиной и протыкала вилкой какое-то блюдо, Северус не видел, что именно это было.
Снова улыбнувшись, он медленными шагами подошел к поднявшейся с колен Гермионе и обхватил её сзади за талию.
– Привет, - прошептал он ей тихонько рядом с ухом, чуть касаясь губами нежной и сладко пахнущей кожи.
– Никаких “привет”, - буркнула она, - Где моя кружка?
Северус засмеялся и крепче прижал её к себе.
– Ты что, серьезно?
– так же тихо спросил он.
– Ещё как! Я хочу свою кружку, - она вывернулась и встала напротив него, скрестив руки на груди.
Кружка всё та же, с совами. Из которой Гермиона пила весь учебный год. Кружка была самой любимой, и Гермиона не хотела с ней расставаться. Но Северус, конечно, об этом не подумал. На днях профессор Трелони зашла за какими-то травами, которые ни у кого, кроме профессора Снейпа, быть не могли. А Северус, торопясь скорее вернуться домой к Гермионе, оставил незваную гостью в своей гостиной, пока сам отбирал для неё нужные травы. Трелони, видимо, находясь в какой-то из фаз состояний души, ума и сна одновременно, при таком-то положении Луны, Солнца, спутников Юпитера и другой галактики относительно Земли, прихватила со столика эту кружку.
Узнать, куда же пропала эта кружка, было не то чтобы сложно, но чтобы выглядеть героем перед Гермионой, Северус собрался немного приукрасить данную историю.
– Здесь твоя кружка, - хмыкнул он и достал кружку из кармана, возвращая ей свой обычный размер.
Глаза Гермионы тут же радостно загорелись, а руки обвили шею Северуса.
– Спасибо-спасибо-спасибо!
– затараторила она, целуя его щёки, губы и подбородок.
– Ты не представляешь, чего мне стоило вернуть её, - вскинув голову, сказал он.