Юбер аллес (бета-версия)

Нестеренко Юрий Леонидович

В коротком списке, присланном Лемке, действительно обнаружился Первый Промышленный банк. Но еще был и Первый Профессиональный. Услугу по хранению в персональной ячейке предоставляли оба. Ехать, как услужливо подтвердил рехнер, было ближе до Промышленного. Однако Фридрих не поленился изучить все присланные сведения и обратил внимание, что Промышленный банк был создан в начале семидесятых, в то время как Профессиональный - аж в 1946 году. Что, кстати, и впрямь свидетельствовало о профессионализме его управляющих - из банков, что, как грибы после дождя, возникали в свежеосвобожденной от большевиков России, пережить череду кризисов сороковых-пятидесятых удалось немногим... Таким образом, если Зайн действительно охотился за бумагами Эренбурга и если эта ячейка имеет к ним отношение, то, скорее всего, она находится именно в Первом Профессиональном. Эренбург бежал из России никак не позже 1960. Хотя, конечно, в первое время бумаги, или что там находится в ячейке, могли храниться в другом месте... Но все же начать Фридрих решил с Профессионального банка. Он еще раз взглянул на адрес: улица Краснова, 18.

Почему этот адрес кажется ему знакомым? Ну конечно - на улице Краснова

он стал свидетелем смерти князя. Только не напротив дома 18, а, кажется, слегка до него не доезжая... Стоп. А не в этот ли самый банк направлялся цу Зайн-Витгенштайн? Фридрих испытал знакомое ощущение вставших на место кусков мозаики. Картина получилась следующая. Книга князя существовала в двух экземплярах. Оригинал он держал в банковском сейфе в Москве, а копию передал на сохранение фрау Рифеншталь - не сказав при этом, что это лишь копия, дабы, надо полагать, польстить самолюбию старухи. Экзмепляр в Бурге похитил Гельман. 4 февраля Фрау обнаружила пропажу и, после неких безуспешных изысканий, на следующий день сообщила об этом князю. Тот во взволнованных чувствах помчался проверять, на месте ли московский экзмепляр, но сердце не выдержало, когда до цели оставались буквально считанные метры... А зачем для частного визита в банк, к своей ячейке, понадобилось надевать мундир с орденами? Да очень же просто! Князь очень спешил, и к тому же знал, что творится на московских дорогах в центре в это время суток. Стало быть, он предполагал, что может нарушить правила, и не хотел при этом лишних задержек с допо. Фольки, работающие в дорожной полиции, неподкупны и глухи к мольбам нарушителей, но к героическим ветеранам войны обычно испытывают глубокое уважение, граничащее с благоговением (и фельдфебель Кормер, как помнил Фридрих, не был исключением). Конечно, в случае серьезного нарушения это все равно не помешало бы дорожному инспектору исполнить свой долг. Но в случае какой-нибудь мелочи - скорее всего, дело ограничилось бы замечанием типа "будьте, пожалуйста, поаккуратнее". Это князь просчитал верно, и, возможно, не раз уже этим пользовался...

Но если банк - тот самый, возможно ли, что в ячейке князя хранилось все-таки нечто, относящееся к бумагам Эренбурга? Или что Зайн охотился все же за мемуарами? Скоро это станет ясно, но вообще-то вряд ли. Скорее всего, тут просто совпадение, хотя и не совсем случайное. Просто к услугам одного и того же банка, известного своей надежностью, в разное время прибегли и юдский большевик-германофоб, и дойчский нацист-юдофоб...

В любом случае, оба банка открывались лишь в девять, так что у Фридриха оставалось еще почти пять часов для... для чего? Первым делом, конечно, для написания и отправки отчета о фактическом провале операции "фазан", чем Власов немедленно и занялся. Кое-какие события он вывернул с точностью до наоборот, написав, что информация о логове Зайна якобы неофициально получена им от израильской стороны, как продолжение договоренностей, достигнутых при предыдущих, санкционированных Мюллером контактах; при этом-де совместное проведение операции израильтянами не предлагалось (и в самом деле, официальное согласование такой операции под единым командованием потребовало бы слишком долгой бюрократической волокиты, по крайней мере, с имперской стороны); в итоге стороны действовали каждая за себя, что, в соковупности с недооценкой израильтянами опасности ликвидации Зайна заговорщиками уже после захвата, явилось основной причиной провала. В общем-то, несмотря на искажение исходных посылок, вывод был правильный... А вот о письме из американского дома престарелых и своих планах посетить банк Власов поначалу написал всю правду. Но перед отправкой письма задумался и стер последний абзац. Нет уж, сначала он сам узнает, что в этой ячейке. И, кстати, учитывая наличие заговора, участники которого все еще на свободе и на своих постах - Мюллер такую осторожность одобрил бы. Даже учитывая, что она подразумевает недоверие к нему самому, Мюллеру.

Тем не менее, к информации в личном разделе, назначенной к автоматической рассылке, если он не отменит таковую до 13:05, Фридрих эти сведения все же добавил. Не повторять ошибки Вебера. Не повторять.

И кстати, о Вебере. Вот хорошее занятие на ближайшие часы (если, конечно, от Мюллера не поступит иной приказ) - поломать голову над доступом к его платтендатам. Фридрих вытащил из кармана многострадальный плат и подключил его через переходник как внешнее устройство к своему нотицблоку. "Ди Фенстер" слегка помигали песочными часами, но все же определили второй плат корректно - значит, как Фридрих и надеялся, покойный использовал ту же программу защиты, что стояла по умолчанию и на рехнере Власова (да и на других служебных нотицблоках Управления). Поводов менять ее у Вебера не было - защита была весьма надежной и, как в один голос утверждали имперские криптоаналитики, без знания пароля за реальное время не вскрывалась.

"Норденкоммандор" показал обычное дерево каталогов - главный пароль к плату отключил еще Эберлинг, которому, очевидно, неохота было вводить каждый раз "зубодробительную" комбинацию. Фридрих просмотрел имена каталогов и платтендатов в главном из них. Большинство представляли собой какие-то маловразумительные аббревиатуры - впрочем, для самого Вебера во всем этом наверняка была четкая система. Да и такие ли уж маловразумительные? Как военному человеку и летчику, Фридриху очень часто - чаще даже, чем тем, кто пришел в РСХА, не имея за плечами армейского опыта - приходилось иметь дело с аббревиатурами, так что у него выработался навык расшифровывать их практически слету. Вот, например, каталог MG.ZSW. Память тут же услужливо развернула MG в Maschinengewehr, но нет, вряд ли в этом каталоге характеристики пулемета. ZSW - это вполне может быть zu Sayn-Wittgenstein... тогда MG - Мюрат Гельман? Фридрих ткнул подушечку, заходя в каталог. Все платтендаты в нем, судя по расширению bld, представляли собой графические изображения; вместо имен у них были номера - что любопытно, идущие не подряд. Но при попытке просмотреть

первый же из них система потребовала пароль. Фридриху не потребовалось много времени, чтобы убедиться, что зашифрованы и остальные даты в этом каталоге. И пароли, надо полагать, во всех случаях разные. А ведь это, если верить Эберлингу, не единственный закрытый таким образом каталог. Несомненно, что даже человек с великолепной памятью Вебера не мог хранить такую кучу паролей в уме... равно как и неудобно - да и небезопасно!
– хранить их в виде длинного списка в отдельном дате или на бумажке... Конечно, этот дат с паролями тожно можно закрыть, уже каким-то одним паролем, который запомнить вполне реально - видимо, Эберлинг предполагал что-то подобное... но это было тяжеловесное, некрасивое, "лобовое" решение. Вебер, с его блестящими математическими способностями, отверг бы такой вариант уже хотя бы по эстетическим соображениям...

Почтовая программа подала звуковой сигнал. Ага, ответ от Мюллера. Шеф, как обычно в переписке, лаконичен: "Действуйте по обстановке. Узнаете ч-л о Хайнце - сразу докладывайте. Манеж обезврежен. Л. летит." Понятно. Значит, с бомбой в микрофоне все подтвердилось, а Ламберт прилетит в Москву, как и планировалось. Ну а почему бы ему, собственно, не прилететь? Главный номер его программы сорван, но это не повод отменять визит. Да и, собственно, что изменилось по сравнению с его планом? Все равно он сможет выступить со своей речью как жертва неудачного покушения, только не состоявшегося, а предотвращенного. Доложили ли ему сейчас, что его собирались убить по-настоящему (что очевидно уже по мощности заряда в микрофоне)? Уж наверное, доложили. Поверил ли он? Если не дурак (а впечатления дурака Клаус Ламберт не производил), поверил. Но теперь он знает и то, что бомба обезврежена и организатор и исполнитель теракта мертв, так что бояться нечего. Разумеется, остаются еще неарестованные заговорщики, и в частности те, кто послал "суку" с фаустпатроном - но они не смогут, да и не захотят, ликвидировать Ламберта так, как ликвидировали Зайна. Не только потому, что теперь Ламберта будут охранять гораздо лучше - тот же Бобков в этом кровно заинтересован, да и не он один - и никакую постороннюю машину, даже полицейскую, не подпустят к нему на километр; но в первую очередь потому, что теперь, когда дело уже не спихнешь на Зайна, при любой попытке покушения уши его организаторов будут торчать уж слишком явно. Вся их забота сейчас - только о заметании следов.

И кстати - пора все же позаботиться о том, чтобы осложнить им эту задачу. Пока что все, рассказанное Эберлингом, подтвердилось. И оперативники из группы Шрамма отработали честно - не их вина, что им не удалось выполнить задание. Значит, скорее всего, Эберлинг правдиво назвал и имена заговорщиков нижнего уровня - не оговорив невинных и не утаив виновных. Да, похоже, Хайнц честно исполнял свою часть сделки... но даже ради данного ему слова Фридрих не мог и дальше рисковать, оставляя заговорщиков на свободе. Он нажал "Ответить" и отстучал следующее донесение Мюллеру: "По агентурным данным, в заговор могут быть вовлечены..." Воспользовавшись тем, что шеф сам предписал ему "действовать по обстановке", он закончил донесение словами: "Считаю целесообразным в течение ближайших часов не арестовывать их, а установить за ними наблюдение с целью установления их контактов. Наблюдающим следует учитывать возможные попытки ликвидации объектов." Это было все, что он мог сделать, дабы оттянуть момент начала охоты за Эберлингом - и в то же время это действительно было достаточно резонное предложение. Возможно, менее резонное, чем сразу хватать и допрашивать подозреваемых, а возможно, и более - заранее сказать сложно.

Ответ упал в ящик буквально минуту спустя: "Я беру это под личный контроль. Оставайтесь на связи. Обо всех новостях немедленный доклад." Так, подумал Фридрих. Провал на улице Роммеля начинает сказываться - шеф фактиески отстраняет его от активной роли в операции. Мюллер получил, что хотел - ниточки, за которые можно тянуть, и дальше намерен распутывать клубок сам... Или дело вовсе не в упущенном Зайне - просто шеф руководствуется теми же соображениями, которые заставили Власова лично отправляться на охоту вместо того, чтобы передоверить все Шрамму? Так или иначе, какие бы последствия оно не имело в будущем, сейчас это освобождение от ответственности весьма кстати. Можно вернуться к разгадыванию секрета паролей. На чем он остановился, когда его отвекло письмо от Мюллера? Какая-то была важная мысль... Вебер... Вебер и эстетика... лобовое решение...

Пароли подчинены какому-то алгоритму, это наверняка. Именно поэтому Вебер ответил, что не знает их. Он их и в самом деле не знал - он каждый раз вычислял их заново. Теоретически это считается дурным тоном - пароли не должны вычисляться, они должны быть максимально бессмысленными, иначе есть риск, что их сумеет вычислить и противник - но возможных алгоритмов множество, попробуй угадай нужный... Вместе с тем, правило должно быть достаточно простым - вряд ли Вебер запускал специальную программу всякий раз, когда ему требовалось открыть тот или иной дат. Без надежды на успех Фридрих испробовал самое тривиальное - подставить в качестве пароля имя самого дата в прямом или обратном порядке. Естественно, безрезультатно. Может быть, каждую букву или цифру имени надо заменить на следующую... или на предыдущую... или чередовать... нет, гадать бесполезно, таких вариантов бесконечно много.

Но Вебер-то знал правильный. Отчего же, находясь под штриком и не имея воли сопротивляться, на прямое требование дать доступ к платтендатам он ответил "не могу"? Видимо, правило построения паролей все же не такое простое. И требует мыслительных усилий, на которые подштрикованный неспособен. Все очень хорошо складывается один к одному, но к разгадке все же не приближает...

Фридрих откинулся на стуле, взгляд его скользнул по чашке с недопитым кофе на столе - он уже и сам не помнил, когда отставил ее в сторону. Жидкость успела остыть, он допил ее большими глотками без всякого удовольствия. Рассеянно подумал, что чашку можно было поставить прямо на веберовский плат - тот в процессе работы довольно ощутимо грелся.