Юденич

Шишов Алексей Васильевич

Поручик Николай Юденич, как и поручик Антон Деникин, успешно прошёл через экзаменационное сито и сумел достойно закончить академический курс обучения.

По установленному с давних пор порядку первым был экзамен по русскому языку. Его боялись больше всего, поскольку именно на русском языке отсеивался каждый пятый кандидат в академические слушатели. Требовалось получить не менее девяти баллов по двенадцатибалльной системе; оценка складывалась из баллов, полученных за диктовку и сочинение.

Юденич на всю жизнь запомнил первый свой академический экзамен. Когда всем была

роздана бумага, профессор русской словесности Цешковский начал внятно диктовать отрывок из пушкинской «Истории пугачёвского бунта». После диктанта писалось сочинение. Поручик-туркестанец выбрал из тридцати тем, начертанных мелом на доске, тему необычную — «Романтическое течение в русской литературе». Хотя можно было писать сочинение с более привлекательным для военного человека названием, например: «Вступление Наполеона в Москву», «История завоевания Сибири» или «Взятие крепости Карс в ходе Крымской войны».

Профессор Цешковский, невысоко оценив диктант, поставил за сочинение высший балл. Объявляя оценки группе, он среди прочего заметил:

— Поручик Юденич, при выборе темы сочинения вы проявили, на мой взгляд, настоящую храбрость...

Число поступающих после первого экзамена заметно сократилось, настолько строг оказался профессор Цешковаский и другие академические словесники. Затем последовали вступительные экзамены по математике, уставу, общевойсковой тактике, иностранным языкам — французскому я немецкому, истории, русской географии.

Но всем из них Николай Юденич получил в среднем по десять баллов. После сдачи последнего экзамена был зачитан приказ по академии о зачислении на первый курс:

— Настоящим приказом в число слушателей Императорской Николаевской академии Генерального Штаба зачислены...

— Поручик Юденич Николай Николаевич...

В тот же день счастливый до небес Юденич-младший отписал в отцовский дом в Москву коротенькое письмо:

«Экзамены выдержал до последнего. В академию принят. Целую. Ваш Николай».

...Николаевская академия Генерального штаба (бывшая Императорская военная академия) была создана по инициативе двух известных в начале XIX века военачальников Русской армии, участников нескольких войн — генерала от инфантерии А. И. Хатова и швейцарца генерала от инфантерии барона А. А. Жомини.

Первый из них — Хатов — имел блестящий послужной список. Он, один из крупных военных своего времени, прошёл должности начальников Санкт-Петербургской школы колонновожатых и топографического отделения канцелярии генерал-квартирмейстера, был генерал-квартирмейстером Главного штаба, начальником отделения Военно-учёного комитета.

Жомини до своего появления в России успел послужить в швейцарской и французской армиях на командных и штабных должностях. Состоял в рядах великой армии императора французов Наполеона Бонапарта и участвовал в его русском походе 1812 года. После очередного столкновения с маршалом Бертье, начальником штаба наполеоновской армии, швейцарец прозорливо перешёл в ряды русской армии. Сперва А. А. Жомини находился в штабе и свите императора Александра I, затем стал видным военным теоретиком и историком.

Устав и штат академии были высочайше

утверждены императором Николаем I в октябре 1830 года. Но занятия в ней начались только через два года, из-за событий Польского восстания 1830 года [3] .

Почётным президентом академии был назначен брат государя великий князь Михаил Павлович, первым директором — генерал-лейтенант И. О. Сухозанет (Сухозанет 1-й), прославленный артиллерист, участник многих военных кампаний, потерявший ногу на поле боя.

Учёба в академии продолжалась три года и давала солидные знания в области военных наук. Об уровне обучения в ней говорил такой факт, что при получении хотя бы одной неудовлетворительной оценки слушатель незамедлительно отчислялся и отправлялся к прежнему месту службы.

3

Польское восстание 1830-1831 гг. — национально-освободительное восстание в ноябре 1830 — октябре 1831-го в Царстве Польском (а также на территории Литвы, Западной Белоруссии, Прибрежной Украины). Подавив восстание, российский император Николай I отменил конституцию, предоставленную Польше в 1815 г.

При этом во внимание не принимались ни титулы, ни боевые награды. Не щадились даже привилегированные гвардейцы из полков столичного гарнизона с их известными фамилиями и родственными связями при императорском дворе. Как было, например, с одним из графов Игнатьевых — Николаем, который провалился на экзамене по астрономии и был возвращён в лейб-гвардии Преображенский полк.

Судьба этих офицеров в дальнейшем была незавидной. Они возвращались с подавленной психикой и с печатью неудачника в глазах строевых командиров. Теперь перспектива для них становилась туманна...

Больше всего Николаю Юденичу доставляли удовольствие лекции по истории военного искусства. Читались лекции по Александру Македонскому и Наполеону Бонапарту, А.В. Суворову-Рымникскому и М. И. Кутузову-Смоленскому. Изучалось отечественное и европейское тактическое мастерство. По военной стратегии лекции читались основательно, знающими свою науку профессорами.

На первом курсе едва ли самым большим камнем преткновения являлась так называемая «ситуация». В первый же день поступления в академию каждому слушателю выдавалась бронзовая выпуклая модель горки или рельефа местности. Её требовалось срисовать мельчайшими штрихами на бумаге. Причём толщина штрихов должна была соответствовать крутизне скатов бронзовой горки.

Каждый год слушатели выезжали на длительные полевые занятия, в число которых входила глазомерная картографическая съёмка местности. Обычно такие занятия проредили в окрестностях Царского Села или Петергофа. Преподаватель ставил задание на съёмку обычно так:

— Поручик, ваша пехотная рота расположилась на высоте такой-то. Проведите картографическую съёмку занимаемой позиции для атаки.

— Задача ясна, господин профессор. Какими инструментами разрешается мне пользоваться при съёмке местности?