Юденич
Шрифт:
Полк под своё командование генштабист полковник Николай Николаевич Юденич получил 16 июля 1902 года. Этим полком стал 18-й стрелковый приграничного Виленского военного округа. Можно считать, что в Санкт-Петербурге службой выпускника Николаевской академии Генерального штаба были вполне довольны.
С вызванным в Санкт-Петербург, в Главный штаб для получения нового назначения штабным полковником-туркестанцем состоялся обстоятельный разговор.
— Господин полковник, командование Туркестанским корпусом внесло вас в список офицеров, достойных
— Да, известно, ваше превосходительство.
— По ходатайству окружного начальства вы уже два года стоите в списке для выдвижения на должность командира пехотного полка. Где бы вы желали принять полк?
— Там, где мне будет приказано его принять.
— В таком случае сообщаем вам следующее: в Виленском округе открылась вакансия командира 18-го стрелкового полка.
— Для меня это будет большая честь, смею заметить.
— Часть сформирована недавно, крепких традиций в ней ещё нет. Это вас не пугает?
— Нет, ваше превосходительство. Я уже командовал, как вам известно, стрелковыми ротами и батальоном.
— Значит, больших трудностей при приёме полка вы не видите? Я так понимаю?
— Точно так. Особенности организации стрелковой части мне хорошо знакомы по Туркестану.
— Раз вы согласны, ждите на днях приказ о новом назначении...
Действительно, высочайший приказ императора Николая II о назначении полковника Юденича командиром стрелкового полка не заставил себя долго ждать. Он состоялся после разговора в Генеральном штабе в считанные дни. Гораздо больше времени ушло на переезд из Ташкента в Вильно.
Послужной список полкового командира свидетельствовал о том, что командование отдельной воинской частью для Юденича проходило успешно, но и не без известных трудностей. На проходивших полевых учениях его солдаты демонстрировали хорошую выучку и меткость стрельбы, а роты, что было весьма немаловажно, имели устроенный быт — добротные казармы, кухни, своих сапожников, портных, парикмахеров, прикухонные огороды. Солдаты-стрелки не пополняли полковые лазареты.
Полковник Юденич старался жить заботами Полка. Ещё по привычке ротного командира пытался запомнить как можно больше солдат по фамилиям. Пёкся об их бодром виде. Постоянно бывал в солдатских казармах на подъёмах и отбоях. Часто лично снимал пробу приготовленной для нижних чинов пищи. Наиболее ретивых унтер-офицеров наказывал за рукоприкладство по отношению к подчинённым.
Полковой командир всегда так наставлял наиболее ретивых служак из числа младших начальников:
— Нижний чин в армии — это ваш брат. С ним вам не только чистоту в казарме содержать, но и в бой идти в одном строю...
К тому времени Николай Николаевич был уже степенным человеком, нашедшим своё семейное счастье. Он женился на Александре Николаевне, урождённой Жемчуговой. Брак армейского офицера с образованной, воспитанной девушкой из родовитой дворянской семьи оказался крепким, и супругов отличало взаимопонимание и любовь.
Казалось,
Русско-японская война началась для полковника Николая Николаевича Юденича в полковой канцелярии. Рано утром его встретил в дверях дежурный и, отдав честь, молча протянул только что полученную депешу из штаба округа. В ней кратко сообщалось:
«Сегодня ночью наша эскадра, стоящая на внешнем Порт-Артурском рейде, подверглась внезапному нападению японских миноносцев и понесла тяжёлые потери».
Депешу Юденич зачитал собранным по его приказу офицерам полка. От себя добавил:
— Прошу вас всех быть на местах. Не ровен час, дадут Приказ садиться в эшелоны...
Сразу возникли споры: может ли иностранный флот атаковать русский без предварительного объявления войны? Лишь немногие всерьёз принимали военный инцидент у берегов Квантуна, считая его началом войны. Да к тому же просто не верилось, что какая-то островная Япония посмеет всерьёз ввязаться в вооружённую борьбу с такой державой, как Российская империя. По этому поводу в первые дни немало шутили:
— Отчаянные люди эти самураи...
— Так их Страна восходящего солнца может оказаться на закате...
— Шутка ли — схватиться с самой Россией...
Вскоре в полк с нарочным из окружного штаба доставили экземпляр высочайшего манифеста об объявлении Россией войны Японии, который потом жёлтыми афишами был расклеен даже в самых глухих деревнях:
«Божией милостию, Мы, Николай Второй, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий Князь Финляндский и прочая... и прочая... объявляем нашим верным подданным...»
Обращение государя к России и её народу зачитали перед строем стрелков и ответом на действительно трогательные слова, вложенные составителями манифеста в уста императора Николая II, было дружное и троекратное:
— Ура! Ура! Ура!..
Полковнику Юденичу с началом Русско-японской войны пришлось ещё раз выстраивать своих стрелков на полковом плацу. На сей раз для прочтения императорского рескрипта по поводу назначения военного министра России генерала от инфантерии Алексея Николаевича Куропаткина командующим действующей Маньчжурской армией. Высочайший рескрипт гласил:
«Расставаясь с Вами и желая выразить Вам мою глубокую признательность за шестилетний просвещённый труд Ваш на пользу моей дорогой армии, жалую Вам бриллиантовые знаки ордена Святого благоверного князя Александра Невского...
Напутствуя Вас на Дальний Восток в действующую армию, поручаю Вам передать моим дорогим войскам мой Царский привет и моё благословение.
Да хранит Вас Господь!»
И вновь над полковым плацем 18-го стрелкового полка неслось привычно дружное, троекратное: