Юденич

Шишов Алексей Васильевич

Однако наступление русского корпуса от персидского города Керманшаха на Месопотамию никак не отвечало стратегическим интересам Кавказской армии и потому не входило в планы её командующего. В таком случае баратовские войска опасно отрывались от отрядов, прикрывавших левый фланг Кавказской армии.

Баратовский экспедиционный корпус имел в тот период значительные силы только в коннице — 65 кавалерийских эскадронов и казачьих сотен. Пехоты имелось всего 8 батальонов и 2 ополченческие дружины. Из артиллерии — 36 орудий. Потому у

Юденича с наместником Его Величества в Тифлисе состоялся разговор не из самых приятных:

— Ваше сиятельство, я имею возражения относительно наступления генерала Баратова от Керманшаха на Багдад.

— Какие, Николай Николаевич?

— Наш Экспедиционный корпус в Персии насчитывает на сегодняшний день по данным армейского штаба всего 9104 штыка, 9919 сабель и 504 офицера.

— Но это же немалые силы.

— В коннице — да. Но пехоты для такой глубокой операции явно недостаточно. Также есть и другие причины.

— Вы имеете в виду растянутость коммуникаций и малярию?

— Да, именно это. Через месяц, а то и меньше, корпусные лазареты будут переполнены больными малярией.

— Что вы предлагаете, как командующий армией?

— Не поддаваться на требования англичан и не ставить Баратову задачу на наступление этой весной.

— Что тогда вы считаете его задачей?

—Удержание занимаемых позиций близ Керманшаха, где здоровый горный климат и нет большой опасности малярии. Частью своих сил он будет действовать на Ван-Азербайджанском направлении.

— Николай Николаевич, думаю, что вам не стоит выступать против уже принятого решения Ставки оказать своими действиями помощь союзникам на юге Месопотамии.

— Но от этой операции выгод в стратегическом положении армии мы никаких не получим. Даже наоборот, линия фронта ещё больше растянется.

— При согласии с вашими доводами настаиваю на выполнении решения Верховного.

— Но это далеко от реалий сегодняшнего дня.

— В Ставке смотрят на войну несколько иначе, чем мы смотрим на неё здесь, на Кавказе.

— Согласен. Но в Ставке никто не будет отвечать за наши неудачи и излишние людские потери.

— Как никто? А государь император?

— Всероссийский самодержец, как вы знаете, отвечает за войну на Кавказе только перед Господом Богом.

— Николай Николаевич, приказание Ставки нам надо выполнить.

— Хорошо. Выполним. Только от этого нам будет настолько хуже, насколько лучше союзникам-британцам.

— Кто знает! Приказ Баратову на операцию передайте сегодня же. И проследите за его исполнением, как командующий армией.

— Будет исполнено. Только помочь Экспедиционному Корпусу пехотой я сейчас не в состоянии.

— Ничего, Баратов будет угрожать туркам у Багдада кавалерийским рейдом — в Месопотамии мало кавалерии.

— Согласен. Если её Энвер-паша не перебросит из Сирии и самой Турции.

— Думаю, что у него такое просто не получится...

В

силу известных причин генерал-лейтенант Баратов не мог держать большую часть своих сил на фронте, который он удерживал на линии Сенне, Алиабад, Хорриабад, — половина войск в тылу и резерве. Турки имели против него по фронту сил меньше — 4 пехотных батальона, 4 кавалерийских эскадрона и 20 орудий. Но у Ханекина и Мендели стояли значительные резервы, готовые нанести по русским сильный фланговый удар в случае их наступления от Керманшаха. С этим приходилось считаться.

К тому времени положение англичан на иракском юге стало ещё более сложным, чем во время проведения Эрзерумской операции. Принятые в апреле английским корпусом попытки силами 4 дивизий на берегах реки Тигр деблокировать осаждённую турками крепость Кут-эль-Амара, занятую войсками генерала Таунсенда, успеха не имели.

К тому времени командир осаждённых британцев официально оповестил Лондон, что запасы провианта у него подходят к концу и если его не деблокируют, то он сдастся в плен неприятелю. Вот почему правительство Великобритании так настойчиво требовало удара баратовского корпуса по Багдаду.

28 апреля, после 147-дневной осады, британские войска капитулировали и в плен к туркам попали 5 генералов, 3 тысячи английских солдат, 7 тысяч индусских солдат и 3300 военнослужащих частей обслуживания. Стамбул пришёл в ликование. Ещё бы — военное поражение было нанесено самой Британской империи на фоне неудач султанских армий на других фронтах.

Командующий Кавказской армией был вынужден отдать генералу Баратову приказ о наступлении. Русские с боем заняли город Каср-и-Ширин, захватив там громадные запасы военного имущества противника. Турки были оттеснены к городу Ханекин и отошли с персидской территории в пределы Ирака.

Но большего Баратов со своими 8 пехотными батальонами на линии фронта в 800 вёрст сделать просто не мог. Англичане же требовали от русской пехоты силой в два полка то, чего не смели требовать от своих 4 дивизий на берегах Тигра.

Баратов отправил для связи с англичанами разведывательную сотню казаков-кубанцев сотника Гамалея. Та прорвалась с боями через территорию расселения враждебно настроенных курдских племён и прибыла к союзникам. Но англичане, как говорится, даже пальцем не пошевелили для установления непосредственного контакта с русскими на границе Персии и Месопотамии.

Когда об этом и многом другом в поведении союзников-англичан было сообщено Баратовым в штаб Кавказской армии, Юденич связался по радио с командиром русского Экспедиционного корпуса:

— Николай Николаевич, поздравляю с успехом. Как ведут себя турки после ухода из Каср-и-Ширина?

— Отошли к Ханекину. По данным разведки у них там скопилось много пехоты.

— Как ведут себя союзники по ту стороны границы?

— Как и прежде. Общаться с союзниками в войне никак не хотят.