Юджин
Шрифт:
Играть в игры разума уже надоело, да и соперник был так себе. Слишком шаблонный и в чём-то даже предсказуемый. Скорее всего именно по этой причине того никуда и не звали в НФЛ. Как тренер-мотиватор и деспот Герберт Виллсон был великолепен, но не больше. А этого для высшей лиги явно было недостаточно. Зато в студенческой лиге работало превосходно, что доказывали последние кубки лиги и чемпионства штата.
— Я вижу в тебе потенциал и не хотел бы, чтобы он пропал зря, – последовал ответ доверительным тоном.
И вот оно! Парень внутренне возликовал. Это было так просто, что даже не интересно.
—
— Чушь, – громко рассмеялся мужчина, вызвав несколько недовольных взглядов в свою сторону. – Я просто знаю, что ты не мутант и готов рискнуть.
Довольно умело избежал ловушки в его словах Герберт Виллсон.
— Одной веры бывает мало, – покачал головой Юджин.
— Мне достаточно, – самодовольная улыбка вновь появилась на покрасневшем от бокала вина лице. – Я вижу потенциал и талант. Слушай, я много кого знаю, и у меня есть определённые связи. Я могу тебе помочь загладить этот неприятный инцидент со статьёй. Хотя тут ты и сам можешь справиться. Я видел результаты твоих тестов на мозги, и они впечатляют.
Парень никак не стал реагировать на столь откровенную лесть и просто продолжил смотреть на собеседника.
— Я же могу познакомить тебя с нужными людьми, которые помогут и твоей карьере модели, – на этих словах лицо мужчины едва заметно скривилось, но быстро на нём вновь появилась улыбка. – А ещё могу помочь тебе здесь. Знаю, что ты можешь подумать, но моё предложение до сих пор в силе. Я возьму тебя в команду, и ты станешь нашей суперзвездой. Ты же знаешь Бредли? Он способный, но ничего такого. Но даже так, этот парень наш звёздный игрок. И это приносит ему свою пользу. Как его тренер, я забочусь о нём. Я нашёл ему хорошего адвоката и все обвинения были либо смягчены, либо и вовсе сняты. Пойми, парень, связи решают всё. У меня они есть, и я готов их тебе одолжить, в обмен на ответную услугу, конечно, играть в моей команде.
Юджин едва сдержал свой разочарованный вздох. Это быдло так банально, что хотелось сделать классический жест «рука-лицо». Понятно, что его не воспринимали всерьёз, но, чтобы настолько… Это даже уже не было оскорбительно, просто смешно.
Разговор продлился ещё минут двадцать и ему едва удавалось сохранить лицо. Столько скуки он давно не испытывал. Стоило отдать Герберту Виллсону должное – тот был достаточно ловок, чтобы никак не связывать себя с этими событиями, особенно со статьёй или поведением Бредли. Наоборот, тренер его осудил, но тут же выставил себя в хорошем свете, мол, каким бы не был, но своих я не бросаю. И так все двадцать с лишним минут. Ужасных минут бахвальства и самодовольства одного человека.
Закончилось всё это его «обещанием» подумать. Пришлось делать заинтересованный и даже немного взволнованный вид, но это того стоило. Всё же уроки миссис Уиллроуз не прошли бесследно. После того как ты весь вечер репетируешь яблоко, в буквальном смысле, сделать вид, что ты заинтересован было совсем просто.
Когда он сел в свой Додж Чарджер под уважительный взгляд мистера Виллсона, то вначале подождал, пока тот отъедет на своём Кадиллаке Эскалэйд. Затем взял телефон и начал звонить.
— Виктория, привет. Извини, не отвлекаю тебя?
— Минутка для моего дорогого друга найдётся
Совсем чуть-чуть.
Всё же женщина была искренна, когда говорила подобное. И опять же, ему нужно было соответствовать такому отношению к себе. Цветов послать с благодарностью хотя бы. Да, точно! Нужно будет послать цветы ей на работу. Что-то красивое, яркое, но не шикарное и не чувственное. Тут нужно будет проконсультироваться с флористом. А адрес он узнает у Рида, которому честно объяснит, что, зачем и почему. Ни к чему плодить сущности, стараясь это скрыть. Ну а домой к ней послать что-то сладкое. Какой-нибудь тортик и кексы. Он не знал ещё ни одной женщины, которая бы отказалась от такого подношения. Опять же, нужно будет уточнить, что ей нравится у Рида.
Да, звучало это странно и даже для кого-то дико, но уточнять у мужа, что нравится его жене, чтобы впоследствии сделать той презент благодарности, было куда лучше, чем скрытничать. Меньше проблем с тем, кого стоило бояться в этом Марвеле. Ричардс определённо был одной из таких персон.
— Мне стыдно, но у меня просьба, – решил и тут быть прямолинейным Юджин.
— Внимательно тебя слушаю, – ответила Виктория фон Дум.
— Я бы хотел уточнить, есть ли у Герберта Виллсона, тренера футбольной команды моего университета, какие-либо связи или подвязки в НФЛ или с кем-то из агентов или скаутов профессиональных команд.
— А, так вот в чём дело, – мгновенно гениальный ум женщины свёл всё в целую картину.
— Боюсь, что так, – ответил он.
— Сделаю, – ответила она. – Как получу информацию, скину тебе на телефон. – Что-то ещё могу сделать для тебя?
— Да, – Юджин хитро улыбнулся, представляя лицо женщины, когда та услышит эту просьбу. – Я хочу, чтобы ты сегодня пораньше ушла с работы, всё равно та никогда не заканчивается, надела туфли на каблуке в стиле «трахни меня», сексуальное нижнее бельё с чулками подвязками и красивое платье, и провела замечательный вечер в компании Рида с продолжением. Я же не зря ему дарил подарки на Новый Год. Пусть пользуется с головой на радость тебе.
Пару мгновений на линии была тишина, а затем Виктория разразилась громким смехом. Своим улучшенным слухом парень слышал, как на заднем фоне у той кто-то начал удивлённо перешёптываться, но ни ему, ни ей, явно не было до этого дела.
— Ах, Юджин, – позвала она, когда отсмеялась. – Стоит мне только подумать, что я хорошо тебя узнала, как ты выкидываешь очередной фортель и вновь удивляешь меня. Хорошо, так и поступлю. Всего хорошего.
— И тебе, Виктория, – попрощался Юджин и убрал телефон.
Настроение немного поднялось от этой небольшой проказы, и он вновь был полон сил и энергии для начала следующего этапа в их плане. С этими мыслями парень завёл свой автомобиль и поехал устраивать шоу на потеху кровожадной толпе.
П.А.
? – Термин «идея фикс» был введён в употребление Пьером Жане (1859—1947 гг.). В него включались все случаи, при которых у индивидуумов при в целом разумных действиях и адекватном поведении появлялись единичные иррациональные идеи, не поддающиеся переубеждению путём убедительных разумных объяснений и логической аргументации.