Юджина. Девять жизней
Шрифт:
— Будто и сам не знаешь, — смущенно пробурчал молодой медведь, стараясь не смотреть на Тиль.
Бьорны, как и вервольфы, не обладали магией, и вынуждены после незапланированного оборота светить голыми задницами. Ну не смешно ли! Чувство юмора Рино никогда не отличалось особой утонченностью.
— Больно уж ты довольно скалишься, Корино, как для покусанного, — с прохладцей заметил Хассей, обнажая кривой кинжал из ножен. Объект его интереса был вполне очевиден.
Тиль тут же подскочила, прикрывая собой скалящегося волка.
— Спятила! Ну-ка отойди от него! — срывающимся голосом завопил
— Почему ты его защищаешь, девочка? — спокойно спросил Хассей. — Тадеуш хоть и двусущный, но он на стороне Ворона, а не нашей. Было бы неразумно оставлять за спиной врагов.
— Но сейчас он беспомощен. Можно… можно же связать его магией. Хассей, пожалуйста!
Наг тяжело вздохнул, и пожал плечами. Тратить остатки магии на блохастую псину было неразумно, но терпеть женскую истерику тоже не хотелось.
— Хорошо. Но сама будешь с ним возиться.
Спустя минуту волк уже был надежно спеленут. Яростный огонек в желтых глазах угас, и теперь на Тадеуша было жалко смотреть. Впрочем, жалеть его никто не спешил. Даже Тиль будто забыла о нем, взволновано рассказывая Фреди и Хассею о битве с Лаэртом и встрече с Вороном.
— М-м-м, мы должны помочь Шиану? — неуверенно предложил Фредерик, поглядывая на пылающее алым небо, на фоне которого силуэт драконницы выглядел особо грозно. — Но даже если Зиард не под силу ничего сделать с магией Ворона…
Хассей, не слушая его, подошел к Тиль, и не спрашивая у нее, забрал кота. Тот недовольно заворчал, прижимая уши, а когда наг дотронулся до его ошейника, предупреждающе вцепился ему в руку.
— Сам вижу, что просто так не снять, — сказал южанин, никак не демонстрируя свое недовольство. — Но если ты не вернешься в человеческий облик как можно скорее, то потом может и не хватить сил обернуться самостоятельно.
Фреди встревожился.
— И что же делать? Ты ведь поможешь?
— Я совершенно обессилен, — неохотно признался наг. — Рино?
Лис покачал головой.
— Не мой профиль. Возможно, Юджина смогла бы…
— Почему она, а не многомудрая Зиард, например? — удивилась Тиль.
— Потому что это Юджина, — с убежденностью фанатика со стажем ответил Фредерик. — Она может все.
Хассей устало улыбнулся.
— Фредерик прав, хоть лишь и частично. Бастет способны управлять чужим оборотом, и возвращать разум тем, кого полностью захватила звериная ипостась. Одна из причин, почему двусущные так ценят бастет. Помнишь, Рино, как легко тогда Юджи успокоила нашего медведя? А когда я сегодня попробовал подобное, чуть не стал закуской этой взбешенной груды меха.
— Не было такого! — запротестовал Фреди. — Ну, я по-крайней мере не помню…
Рино, обычно с удовольствием наблюдал за перепалками своих товарищей, но в этот раз его волновало совсем другое.
— А демоны подвластны чарам бастет? Видите ли, если даже Ворон и проиграет, у нас будет проблема в виде Шиана… Он, если честно, не выглядел тем, кто способен себя контролировать. Что мы будем делать со спятившим демоном?
В этот момент небо над ними будто раскололось. В ушах зазвенело, а затем наступила неестественная тишина. Защитный барьер над крепостью немори пал. Драконница издала торжествующий рев, и сделала круг над одной из башен, будто что-то высматривая.
— А
Если бы у Зиард не было на себе груза в виде тела бастет, то она справилась бы гораздо быстрее. Но приходилось думать об откате магии, и искать уязвимые места в куполе. В какой-то момент, когда все почти получилось, защиту подпитали. И Зиард могла поклясться, что это сделала Сехмет. Глупая кошка будто не хотела, чтобы ее спасали. Все, что могла делать Зиард, это беспомощно наблюдать, как Каоран ловко заманивает мага — прямо к вратам Атеран. Еще закрытым, но уже вполне зримым.
И самое главное, способным пропустить бастет. Сехмет, закончив приготовления, на мгновение помедлила, а затем… затем беспечно помахала рукой, и исчезла в красном зеве врат.
Еще одна ниточка, связывающая Зиард с прошлым, порвалась. Дочь соперницы, любимая воспитанница, подруга… Она больше не вернется. Как и не вернулась когда-то и ее мать. Боль, пронзившая драконье сердце Зиард, была так сильна, что она не сразу увидела, как на крыше появился… Шиан? Да, должно быть, это был Шиан. Это мог быть только он. Не так уж и много осталось на свете полукровок, в которых кровь немори была так сильна, что они могли полностью отказаться от своей человечности.
Демон будто бы кого-то искал, или за кем-то гнался, но стоило ему увидеть врата, как он замер. Сейчас врата в Атеран выглядели не так уж и внушительно — скорее как трещина пространстве, чем на настоящий портал. Но волны магии от этой трещины исходили такие, что даже Зиард чувствовала их сквозь защитный барьер. Чувство это было не из приятных. Только дурак или безумец счел бы, что эти врата — проход в какой-либо лучший мир.
Но там, на той стороне, была бастет — и Шиан каким-то образом это знал. Без всяких сомнений он попытался прорваться сквозь не открытые до конца врата, но был отброшен назад. Затем еще одна попытка, и еще… Будто грубая сила могла помочь. В какой-то момент он остановился. Зиард могла видеть, как тяжело перекатывают мышцы на его массивных плечах. А затем немортери странным образом согнулся, и встопорщил нетопыриные крылья. Руки его пришли в движения, вычерчивая на воздухе причудливые знаки.
Зиард не могла понять, что он делает, но стиль заклинания показался ей знакомым. Так когда-то ворожили немори. Драконница впервые видела, чтобы Шиан использовал знания, полученные в крепости. Он ненавидел свое прошлое, свою связь с немори. Свою природу. И тем удивительней, что единственной женщиной, чьей любви Шиан добивался, была та, что знала о нем все. Которая видела его потерявшим контроль над собой.
Любовь поистине беспощадна к тем, кто подпадает под ее чары.
Как бы то ни было, своих навыков Шиан не утратил. Врата постепенно поддавались магии немортери. Зиард почти могла слышать, как мучительно стонет мир, в чью плоть безжалостно вонзались черные когти полукровки. Конечно, это нельзя было сравнить с тем ужасом, что произошел когда-то в Менефере. Тогда путь прокладывали для того, чтобы по нему могли пройти сотни безжалостных завоевателей. Теперь же врата были гораздо меньше. Возможно — со временем они бы закрылись сами, без всякой посторонней помощи.