Югославская трагедия
Шрифт:
Внезапно в воздухе появились английские истребители.
У Маккарвера похолодело в груди. Черт возьми! А вдруг «по ошибке» встретят так же, как встретили полковника Четковича?! Эти лайи умеют убирать с дороги тех, кто им мешает. Может быть, на очереди он, Маккарвер?
Но нет, обошлось. «Спитфайеры» приветственно покачали крыльями и пронеслись мимо.
Приближался небольшой, округлый, как орех, остров Вис. Сверху он напоминал военный лагерь. На скалистых высотах торчали стволы зенитной и полевой артиллерии, тут и там виднелись пулеметные гнезда. Среди виноградников
У Маккарвера отлегло от сердца. Вздох облегчения вырвался и у Поповича.
Самолет сел на аэродроме в центре острова, в долине. Здесь было тесно от «спитфайеров» и «галифаксов».
Маккарвер удивился, что его с Поповичем никто не встретил, хотя радиограмма о вылете была послана в верховный штаб.
Пришлось клянчить «джип» у летчиков. Добрались, наконец, к пещерам, специально оборудованным для Тито и его ставки, в горах недалеко от города Вис.
— Ну, вот мы и дома, — сказал Маккарвер.
Генерал-лейтенант расчерянно улыбнулся.
— Да, как будто. Tout est bien qui finit bien. [82]
Он что-то не узнавал штабной атмосферы. Обычно здесь сторожко ходили патрули, держа оружие наготове; не было слышно ни громких голосов, ни песен. А сейчас бойцы из охраны штаба сновали взад и вперед, зычно и весело переговаривались, напевали. Они упаковывали и таскали вещи, штабное имущество, архив. Арсо Иованович энергично распоряжался подготовкой к отъезду.
82
Все хорошо, что хорошо кончается (фр).
Попович подошел к начальнику штаба с докладом. Маккарвер, чувствуя неладное, поспешил на берег залива к вилле Хантингтона. Но шефа дома не оказалось. Прислуга сообщила, что он уехал с Ранковичем купаться на пристань.
Маккарвер зашел в помещение английских членов миссии. Ни души! Лишь на боковой открытой веранде лежал в шезлонге капитан Баджи Пинч с мемуарами полковника Лоуренса на коленях. Длинный, в полосатом купальном костюме и огромной соломенной шляпе, он походил на переломленный гриб с зонтичной шляпкой. В руке он держал диковинный букет ярко-розового цвета, на коричневом стебле — «морскую розу».
Любитель адриатической флоры и платонический искатель приключений, чуть приподнявшись с места, лениво приветствовал Маккарвера. Серое лицо его с плоскими щеками и синяками под глазами носило явные следы бессонной ночи. С первого взгляда видно было, что настроение у англичанина невеселое.
— Наши русские союзники, сэр, уж слишком быстро продвигаются, — сказал Маккарвер, уверенный, что именно это обстоятельство послужило причиной угнетенного состояния Пинча.
Тот неожиданно проявил не свойственный ему темперамент.
— Проклятие всем! — воскликнул он, вскочив с шезлонга. — И нашей балканской авиации,
Маккарвер опешил:
— В чем дело, сэр? Что случилось?
— Что случилось, сэр? Что?! — Пинч в бешенстве зашагал по веранде. — Тито сбежал! Бесследно исчез с острова. Есть телеграмма от Черчилля. Он возмущен! Невероятная история! Удрать, ничего нам не сказав. Позор для нашей миссии! Так всех подвести — типично ефрейторская наглость!..
Пинч схватил со стола какую-то бумажку.
— Вот полюбуйтесь! Вильсон приказывает Маклину немедленно найти Тито. А Маклин там, на материке, планирует дальнейшие операции по плану «Ратвик»! Выходит, мне самому нужно искать сбежавшего маршала?
— Позвольте, сэр, — прервал Маккарвер негодующего Пинча. — Как мог исчезнуть главнокомандующий? Я ничего не понимаю. Объясните толком.
Пинч в изнеможении повалился в шезлонг.
— Как все это ужасно! — захныкал он. — Я пошел вчера к Тито с сообщением от Вильсона и не нашел его в пещере. Без маршала в штабе не с кем вести дела. Ни от кого не услышишь нужного слова. Этот Иованович… С ним невозможно поладить!.. Да и не только он, даже рядовые офицеры, и те встречают в штыки некоторые наши предложения. Нарушилось всякое взаимопонимание.
— А что говорят министры, помощники Тито?
— Говорят, что маршал болен, что занят, что ушел на прогулку. Вранье!
— Вот как!.. Но, может быть, Тито уехал на континент, чтобы лично руководить борьбой за Белград?
— Да! Но как он смел улететь без нашего ведома? Этот тайный побег, да, именно побег, повторяю, просто оскорбителен для нас. Тито подорвал наш и свой авторитет. И в такие решающие дни, когда обстановка требует самого тесного нашего сотрудничества…
Маккарвер вышел от Пинча в сильнейшей тревоге. На пути к берегу моря его нагнал сгорбленный низенький человечек, почти карлик, похожий на обезьяну, с длинными волосами и крючковатым носом. Он шел в трусиках и красных купальных туфлях, с мохнатым полотенцем через плечо.
— Мистер Маккарвер! — окликнул он американца.
— А, Моша Пьяде! Здраво! — обрадовался Маккарвер.
— Всегда к вашим услугам.
Маккарвер испытующе взглянул ему в глаза.
— Как настроение? — значительным тоном спросил он.
Пьяде ухмыльнулся:
— Ровное!
— В такой суматохе? А куда это вы собираетесь? В Бари? В Рим, может быть?
— Что вы, сэр! Мы перебираемся на континент.
— На континент? — Маккарвер покосился на семенившего рядом человечка. — Это довольно смелое предприятие. Вы разве не знаете, что немцы концентрируют там свои войска? Возможны крупные бои.
— Ну и что же! В нашей армии сейчас триста тысяч бойцов! — заносчиво сказал Пьяде. — А, кроме того, внешние обстоятельства для нас складываются весьма счастливо. — Он подбросил в воздух мохнатое полотенце и на лету подхватил его. — Советские войска уже почти на границе Югославии. Скоро мы будем в Белграде! Так-то-с, уважаемый! Вы, к сожалению, опоздали, — вздохнул карлик. — Русские очутились на Балканах раньше. Я всегда это предсказывал.