Юлианна, или Игра в «Дочки-мачехи»
Шрифт:
Больше за бутылками матушки Ахинеи Жанна в этот день, да и вообще никогда, не ездила: что-то подсказало ей, что если она еще раз попробует внести лжесвятую воду в дом Мишиных, то уже сломанным каблуком не отделается. А ноги ломать из-за Юлианн ей совсем не хотелось.
— Может, Ангелы вредничают? — спросила она, рассказав Жану о своей трехкратной неудаче с лжесвятой водой.
— Да что ты фантазируешь, Жанна? Какие Ангелы? — начал было Жан, но потом опомнился. — Ой, я забыл, что ты про них знаешь и столько от них пострадала.
— Ну конечно, я знаю про Ангелов в доме! Еще бы мне-то не знать своих мучителей! А ты с чего так заволновался-то? — удивилась Жанна.
— Да
Они их оба не любили — и Жанна, и Жан, и постоянно скрывали друг от друга свой страх перед Ангелами. Вот и сейчас Жан вдруг на минуточку забыл, что имеет дело с опытной ведьмой, а не с обычной дурочкой, слушающей наветы бесов на Светлые Силы. А знаете, какой у них главный навет, главная клевета на Ангелов? Бесы внушают своим подопечным, что Ангелов… не существует! Они и про себя врут людям, будто их нет. И некоторые доверчивые бедняги верят бесам, что бесов не существует, представляете? Эти обманутые люди утверждают, что бесы — это поэтическая метафора, обозначающая какое-то там абстрактное зло. Вот ужаснутся они, эти «поэты», когда однажды в свой смертный час увидят бесов лицом к лицу!
— А с Кирой ты помирись! — посоветовал бес Жан.
— И не подумаю! Дрянь неуклюжая! Такое дельце мне сорвала!
— Жанна, ну будь ты хоть капельку к ней справедлива: девчонка упала всего один раз, а ты — два!
— Ни к кому, кроме себя, я никакой справедливости проявлять не желаю!
— Ну, положим, к себе ты тоже не справедлива, а любвеобильна, милосердна, сверхзаботлива и всегда все себе прощаешь. Какая уж тут справедливость!
— Конечно, себе я все на свете прощаю, а как же иначе? А Киру эту, хоть она и предательница, я все равно ненавижу.
Ох уж эта Жанна, все бы ей кого-нибудь ненавидеть! Впрочем, с этого дня Кира тоже проходила мимо Жанны быстрым шагом и опустив голову: видно, была сильно на нее обижена. Однако Жанна никому и никогда не прощала обид, особенно тех, которые наносила сама. Она лишь выжидала момент, чтобы отплатить непокорной Кире. И дождалась, такой случай ей вскоре представился.
Получив ошейник с поводком и приучив к нему Кутьку, Кира на время своих визитов к сестрам стала оставлять щенка в саду. То ли она не хотела показывать его Жанне в наказание за ее грубость, то ли боялась, что он опять испачкает ковер, а Жанна теперь этого не простит ни ей, ни Кутьке. Она цепляла поводок за решетку ограды, давала щенку в зубы искусственную косточку и говорила: «Не скучай, маленький! Я скоро вернусь!» Иногда Кира возвращалась и не очень скоро, но Кутька все равно не скучал: поводок у него был длинный, как у взрослой собаки, и щенок носился по снегу, гоняясь за воронами, норовившими выкрасть у него косточку. И он, и вороны могли часами предаваться этой забаве. Подловив такой момент, Жанна с веником под мышкой подкралась к щенку, отстегнула поводок, схватила Кутьку за ошейник, вынесла его за ворота и выбросила на дорогу. Потом она закрыла калитку, замела свои следы веником и ушла в дом с чувством удовлетворения от исполненного злодеяния.
Кутька был очень доволен, что избавился от поводка, и принялся бегать взад-вперед по улице. Но потом стало темнеть, и Кутьке на пустынной улице стало скучно и страшно. Он подлез под воротами, проник обратно в сад и побежал к дому, в котором скрылась любимая, но легкомысленная хозяйка. Постоял на крыльце, позвал-полаял, но хозяйка не появилась, и дверь ему никто не отворил. И Кутька, понурясь и принюхиваясь к своим и чужим следам на снегу, снова побрел к воротам. Щенок был маленький и глупый, он снова и снова уходил и приходил по своим же собственным следам, пролезал
Когда Кира вышла из дома Мишиных, она не нашла Кутьку на привычном месте. Остался только шикарный Кутькин поводок: одним концом он был по-прежнему прикреплен к ограде, а другой конец валялся в снегу. Кира стала разглядывать Кутькины следы, но следов на снегу было так много, что не было никакой возможности установить, куда же это отправился щенок и что с ним стало.
Кира выскочила на улицу и принялась громко звать Кутьку. Пошла в одну сторону, никого не нашла, вернулась, покричала около дома, в другую сторону побежала… И только совсем избегавшись и отчаявшись, она вернулась к сестрам. У самых дверей их комнаты она наконец заплакала: она верила, что сейчас ей помогут.
— Ку-ку… Ку-ку… — начала она, войдя в комнату.
— Ты чего это раскуковалась, Кира? — удивилась Юлька. — Что ты хочешь сказать?
— Я хо… хочу, я хо-хочу…
— Да не хохочешь ты, а плачешь! Ой, да что с тобой, Кирочка? Говори скорей, что случилось?
— Я хочу сказать, что Кутька пропал! — наконец выговорила Кира и громко зарыдала.
— Так бежим скорей его искать! Некогда рыдать — время уходит! — скомандовала Александра.
Гуля и Юрик, сидевшие у Юлианн, еще не успели уйти по домам. Все быстро оделись и вшестером вышли на поиски. По дороге, не теряя времени, они вызвали тех друзей, у кого были мобильные телефоны, и попросили дозвониться до остальных крестовских ребят, у кого таких телефонов не было. Позвали всех, кто был свободен и мог прийти на помощь. Впрочем, и те, кто свободен вовсе не был, а как раз делал уроки или помогал старшим по хозяйству, тоже сумели извернуться и примчались на подмогу. Вскоре остров был поделен на участки, и начались обширные и тщательные поиски. Продолжались они допоздна, дети облазили весь остров, звали Кутьку до хрипоты и ангины, но щенок так и не нашелся.
«Пропала собака, щенок неопределенного возраста и неизвестной породы по кличке Кутька, серый и пушистый, в красном ошейнике с золотыми буквами «К К». Нашедших просим вернуть за приличное вознаграждение. Звонить по телефонам…»
— И дальше в два ряда шли номера телефонов, простых и мобильных.
Вот такие объявления были развешаны по всему Крестовскому острову. И каждый день кто-нибудь по этим телефонам звонил, но, к сожалению, это были свои же крестовские ребята, интересовавшиеся, не нашелся ли Кутька?
— Кирочка, говорят, у тебя щенок пропал? — участливо обратилась к Кире Жанна, встретив ее на площадке второго этажа дома Мишиных. — Бедный Кутенька! Неужели его беспризорные собаки украли и разорвали?
— Н-не знаю… — сказала Кира, и тут же из-под ее уже несколько дней не крашенных ресниц хлынули слезы.
— Ах ты, бедняжка! — Жанна обняла ее за плечи и повела в сторону своих апартаментов. — Пойдем ко мне, поговорим. Кто знает, может быть, я смогу тебе помочь!
В своей пещере Жанна усадила Киру в кресло, дала ей стакан воды, погладила по волосам, а потом сказала:
— Главное, узнать, жив ли сейчас Кутька? Если он жив, то найти его уже будет легче.
— А как это узнаешь… — безнадежно сказала Кира.
— О, есть много способов!
— Вы можете погадать на него? — догадалась Кира, и в заплаканных ее глазах промелькнула надежда.
— О нет! Зачем гадать, когда мы можем узнать это совершенно точно? Надо только обратиться к настоящему экстрасенсу-специалисту.
— А вы знаете таких специалистов?
— Конечно, знаю!
— Но это, наверное, ужасно дорого стоит!