Юлианна, или Опасные игры.
Шрифт:
Мэри зажала рот двумя руками и поглядела на мисс Морген упрямо и сердито: она решила ни за что на свете не показывать, что там у нее во рту.
– Ты так любишь мышей, Мэри? – притворно удивилась мисс МакДональд.
– А-а-а! – закричала Мэри, как оказалось, страшно боявшаяся мышей, и вскочила на стол, ногой задев и сбросив на пол свой таз. Мыши серыми мячиками падали из ее рта на стол, подскакивали, прыгали на пол и разбегались в разные стороны.
– Милли Милн, помоги, пожалуйста, Мэри, подай ей тазик, – спокойно приказала мисс МакДональд. Милли бросилась
Милли, рыдая, принялась отрыгивать в таз одного за другим черных с желтыми пятнами гребенчатых тритонов.
– Так, а теперь очередь нашей принцессы. Чем же нас осчастливит восточная красавица?
Ясмин большими испуганными глазами смотрела на мисс МакДональд, хлопала длинными ресницами – и больше ничего не происходило.
– Встань, Ясмин! Открой рот! – нахмурившись, приказала мисс Морген.
Ясмин приоткрыла рот, но там ничего не было, кроме ослепительно белых и ровных зубов.
– Значит, ты ничего дурного обо мне не сказала и даже не подумала, когда твои соученицы прохаживались тут на мой счет?
– Нет… – тихо сказала Ясмин.
– Впрочем, чего и ждать от быдлички, – презрительно фыркнула мисс МакДональд. – Садись! Юлианна Мишина, что у тебя?
Аннушка знать не знала, что там делала мисс МакДональд на шабаше, но она осудила ее за другое. «Какая же она, оказывается, злая ведьма, хоть и красавица!» – подумала она сразу, как только Алисой начала извергать из себя червей, и потом она повторяла про себя: «Ведьма! Злая ведьма!» – всякий раз, когда видела, как страдают одноклассницы. Она решила, что не будет смотреть, что там из нее полезет, и наклонилась над тазом, широк открыв рот и крепко зажмурив глаза. Что-то холодное вырвалось у нее из горла и упало в таз, по пути больно оцарапав ей язык. «Это, наверно, скорпионы!» – в ужасе подумала Аннушка, но глаз не открыла. Она отрыгнула это холодное и колючее еще раз, еще и еще раз…
– Какой сюрприз! У Юлианны Мишиной для меня оказались сплошные комплименты! – услышала она вдруг удивленный голос мисс МакДональд.
Аннушка осторожно открыла один глаз и скосила его в таз – в нем лежали четыре наполовину распустившиеся красные розы. Она с облегчением вздохнула и подумала, что все-таки мисс МакДональд – ничего, и тут же розоизвержение само собой прекратилось. Только оцарапанный язык немного побаливал.
Мисс МакДональд подошла к ней и взяла из таза розы.
– Спасибо, милая, – сказала она и погладила Аннушку по голове. Аннушка съежилась под ее рукой.
Филида Стэнли сидела ни жива, ни мертва, надеясь, что общая кара ее обойдет. Не обошла.
– Филида, – ласково проговорила мисс МакДональд, – нехорошо таить злобу в себе. Наклонись над тазиком, деточка!
Филида со стоном склонилась над тазом, и вот у нее-то изо рта посыпались громадные, глянцево-коричневые скорпионы! Они со стуком падали в медный таз, пытаясь на лету ужалить несчастную Филиду.
Мисс МакДональд с минуту полюбовалась
– Всем прекратить извержение! Я полагаю, дорогие, теперь вы все хорошо усвоили, что такое аллотриофагия? Можете оставить все как есть – боуги уберут. Урок окончен!
И она гордо удалилась из класса, неся перед собой красные розы.
Келпинки почему-то все как одна с ненавистью уставились на Аннушку и на Ясмин.
– Подлизы!
– Тихони!
– Выскочки!
– Задавалы!
Только одна Алисон догадалась спросить:
– Юлианна, а что ты сказала про мисс МакДональд? Почему это у тебя одной вместо всяких гадостей изо рта розы сыпались? Ну-ка, признавайся!
– Я ничего про нее не говорила, а когда с вами началась эта самая аллотриофагия, я все время думала, какая мисс МакДональд злющая ведьма.
– Смотрите-ка, русская, а догадалась! – завистливо сказала Алисон и собиралась такой же гордой походкой, как мисс МакДональд, выйти из класса, но тут ее скрючило снова, и она бегом вернулась к своему тазику, чтобы в муках извергнуть в него последнего, особенно жирного и длинного червяка. Остальные келпинки, уже полностью освободившиеся от своего пакостного содержимого, дружно над нею захохотали.
Следующим и последним уроком в этот день была история магии, которую вел библиотекарь Финегас. Он явился в класс, толкая перед собой нагруженную книгами тележку, одетый все в тот же потрепанный зеленый балахон, но сегодня на его седой кудлатой голове красовалась большая зеленая шляпа с помятыми краями и заткнутой за ленту веткой рябины с кистями рубиновых ягод. Впрочем, шляпу он тут же, войдя в класс, снял и забросил в угол. Дежурный боуг подхватил ее, нахлобучил на себя и так понес к вешалке, стоявшей в углу класса. Келпинки захихикали: это было очень смешно – движущаяся шляпа, а под нею толстые серые лапы. На ходу боуг отщипнул несколько ягод рябины. Финегас, не оглядываясь, негромко, но строго сказал:
– Малыш, тебе вовсе не идет эта шляпа. И оставь в покое мою рябину!
– Ого! – сказала громким шепотом Мэри О Кейси. – Он что, сквозь голову видит, что у него сзади делается?
– Он также видит сквозь стены и сквозь время, мышка, – проворчал Финегас, выкладывая на стол книги из тележки. – Например, могу тебе сообщить, Мэри, что сейчас в твоей комнате боуги догрызают забытую тобой на столе половину шоколадки. Учти, боуги очень любят шоколад, его надо прятать от них подальше.
– Спасибо, господин Финегас, я после уроков их накажу.
– Любопытно, как же ты их накажешь?
– Отстегаю серебряной цепочкой. Боуги боятся серебра как огня.
Аннушка удивилась, но не тому, что боуги боятся серебра, а тому, что леди Бадб разрешила Мэри оставить серебряную цепочку. А вот с нее сняли! А на цепочке было… Камушек? Бусинка? Аннушка так и не смогла вспомнить, что она носила на той цепочке, мысленно махнула рукой и стала слушать дальше.
– Да, серебро оставляет на теле фэйри долго не заживающие раны, – сказал Финегас. – Стоит ли так жестоко наказывать их за кусочек шоколада?