Юлий Цезарь
Шрифт:
Но с Цезарем произошло то, что так часто происходит, когда два врага стараются взаимно запугать друг друга: он не достиг своей цели не потому, что ему не удалось устрашить противника, но потому, что внушил ему слишком большой страх. Когда 14-го, 15-го и 16 января в Рим прибыли известия о последовательных захватах местностей вдоль берега Адриатического моря, когда узнали, что после Аримина были взяты Пизавр и Фан, что испуганный Либон покинул Этрурию и поспешно отступил к Риму; [553] политический мир Рима охватила такая паника, что Помпей не мог остановить ее. Цезарь, конечно, не думал с такими малыми силами ввергнуть в столь сильный страх своих врагов. Все были убеждены, что Цезарь готовит нападение на Рим, что он уже в дороге со своей галльской конницей и жаждущими добычи легионами, что он не замедлит прийти, [554] что Рим, так же как и Италия, находится в его власти, ибо Помпей с двумя ненадежными легионами Цезаря не в состоянии будет противиться такому бешеному движению. С утра до вечера испуганные сенаторы и магистраты сбегались к жилищу Помпея узнавать новости, жаловаться, просить советов или давать их. Смятение было так велико, что вольноотпущенники и рабы не могли более охранять двери; все входили и изливали перед Помпеем свое беспокойство, свой страх, свое раздражение. В его присутствии происходили ужасные сцены. Большинство сенаторов, принявших войну против их воли, выступали теперь против консервативного меньшинства и особенно против Помпея. Они обвиняли его в непредусмотрительности и поспешности. Они сожалели, что не приняли предложений Цезаря. [555] Иные обращались к Помпею с оскорбительными словами. [556]
553
Florus, IV, 2; Lucan, II, 462.
554
Plut., Pomp., 60; App.,
555
App., В. С, II, 36.
556
Plut., Pomp., 60; Caes., 33.
Этот всеобщий испуг расстроил согласие консулов, вождей консервативной партии и всех тех, кто был ответствен за разрыв. Приготовления, которые наспех начали делать 12 января, [557] были прерваны. Сенат не созывался ни 14-го, ни 15-го, ни 16 января, так как консулы боялись, что испуганные сенаторы предложат безусловную сдачу. Вожди консервативной котерии вступали в соглашения, но не могли прийти ни к какому заключению. [558] Захваченный врасплох столькими неожиданными событиями, ослабевший от болезни и не обладавший быстротой реакции Цезаря, Помпей не мог ориентироваться посреди стольких противоречивых известий и желаний. Он не знал даже, какими военными силами располагал Цезарь, [559] и потерял три дня в переговорах с консулами и знатными людьми Рима, не принимая никакого решения. Он сознавал, что должен скорее выйти из Рима, принять командование над уже собранными войсками, ускорить набор, организовать защиту, и, как и все, думал, что Цезарь сейчас же перейдет в наступление. Но как оставить в Риме государственные дела в руках такого пугливого сената, который Цезарю так легко было устрашить? Достаточно было бы одного проявления паники в его отсутствие, чтобы сенат отверг его, и тогда его положение становилось в высшей степени затруднительным. Ему нужно было увести с собой из Рима сенат и магистратов, увлечь за собой также все правительство, чтобы избавить его от влияния Цезаря и его угроз. Это было очень трудным и сложным делом; и в эти три дня Помпей не осмелился предложить его и добиться его утверждения.
557
Cicero, F., XVI, 11, 3.
558
App., В. С, II, 36.
559
Цицерон (., VII, 16, 2) доказывает нам, что Помпей стал отдавать себе отчет в незначительности сил Цезаря только после прибытия Лабиена, т. е. в феврале.
Ho 17 января [560] узнали, что занята не только Анкона, но и Арреций. Следовательно, Цезарь шел на Рим с ужасающей быстротой! Паника, немалая уже и ранее, еще более усилилась. Помпей вышел наконец из состояния растерянности: [561] ему удалось вступить в соглашение с Катоном, консулами и самыми влиятельными лицами, которые понимали, что нужно на что-нибудь решиться, и в согласии с ними он созвал сенат. Заседание было бурным, беспорядочным, очень продолжительным и полным противоречий. Многие сенаторы упрекали Помпея за его непредусмотрительность. [562] Волкатий Тулл и Цицерон предложили отправить к Цезарю послов для переговоров о мире. [563] Катон, напротив, предложил дать Помпею полную власть для ведения войны. [564] Последний принимал упреки с презрительным равнодушием, он не хотел ничего скрывать из настоящего положения дел. [565] Он спокойно говорил, что будет заботиться о защите Италии, но протестует против предложения Тулла, которое, по его мнению, равносильно признанию в трусости. [566] Решительность Помпея дала, таким образом, перевес партии войны; предложение Катона было утверждено, и военное положение было объявлено. [567] Тогда Помпей изложил свой план. Консулы и сенат должны покинуть Рим, удалиться в Капую и увезти туда казначейство; Помпей накажет города, открывшие свои ворота Цезарю, и будет смотреть, как на врагов, на всех сенаторов, которые не покинут Рима вместе с ним. [568] Можно представить себе, каково было общее изумление. Оставить Рим врагу! Этот приказ, отданный Помпеем, был государственным переворотом, на который никогда не отважился бы и сам Сулла.
560
Schmidt, В. W. С, 115.
561
Цицерон (F., XVI, 12, 2; ., IX, 10, 2) доказывает, что 17 января происходило заседание сената, на котором Помпей, полный ужаса из-за взятия Анконы и Арреция, заставил утвердить предложение об оставлении Рима. Я думаю, что это заседание было тем единственным, на котором Помпей сделал заявления; о последних упоминают Цицерон (., VII, 11, 1), Плутарх, Pomp. (60), Цезарь (В. С, I, 32, 8), Аппиан (В. С, II, 36), а Катон (Plut., Pomp., 60; Cato Ut., 52) предложил объявить Помпея диктатором и издать декрет о бунте. Относительно последнего я вместе со Шмидтом (В. W. С, 106 сл.) думаю, что он был издан после вторжения Цезаря в Италию, но не 14 января, ибо все заставляет думать, что единственное заседание было 17 января; общее состояние нерешительности, вероятно, препятствовало проведению более раннего заседания, о котором мы, конечно, знали бы, если бы оно было.
562
Plut., Pomp., 60; Caes., 33; App., В. С, II, 37.
563
Plut., Pomp., 60; App., В. С, II, 36.
564
Plut., Pomp., 60; Cato Ut., 52.
565
См.: Cicero, ., VII, 11, 1 (слова Помпея).
566
Caes., В. С, I, 32, 8.
567
Nissen (. ., XLVI, 100), опираясь на неопределенные выражения Плутарха (Pomp., 60; Cato Ut., 52) и на слабости Помпея во время войны, думает, что предложение Катона не было утверждено. Schmidt (В. W. С, 135), по-видимому, того же мнения. Но Веллей (II, 49) говорит, что «consules senatusque… Pompeio summan imperii detulerunt». Мне кажется, что Веллей прав. Иначе нельзя было бы объяснить, почему Помпей приказал оставить Рим и отступить в Грецию не только армии, но и всему сенату. Кроме того, во время войны в Италии он руководил из Луцерии всеми операциями, и если его высшее командование оказалось безуспешным, то причина этого не в недостатке законной власти, но в слабости самого Помпея и его партии.
568
Cicero, ., IX, 10, 2; App., В. С, II, 37; Dio, XLI, 6.
Помпей по выходе из сената немедленно отправился в Капую. Уже наступал вечер, [569] и многие сенаторы, которые не приказали сопровождать себя рабам с факелами и не желали идти по неосвещенным улицам города, провели ночь в курии. Волнение достигло высшей точки: все находили очень трудным такой быстрый отъезд. Помпей, имевший повсюду массу рабов, денег, друзей, людей, связанных с ним делами, думал, что для большинства сенаторов этот отъезд столь же легок, как и для него. Что сделать с многочисленными семьями рабов, которых все они имели? Оставить ли их в Риме без господ в такой момент, когда беспорядок гражданской войны, вероятно, увеличит цену хлеба и возбудит мятежный дух в рабах? [570] Куда отослать им своих жен и детей? [571] Многие из сенаторов даже не имели денег, необходимых для путешествия, которое могло оказаться продолжительным, и не знали, как достать их. Друзья их сами были в затруднительном положении; торговля векселями почти прекратилась; займы были очень трудны, так как капиталисты страшились междоусобной войны. [572]
569
Cм.: App., В. С, II, 37.
570
См.: Cicero, F., XIV, 7, 3.
571
См.: Cicero, ., VII, 13 А, 3.
572
Ibid., VII, 18, 4.
Однако Помпей благодаря своим энергичным действиям и угрозам снова утвердил свое влияние на слабый и изменчивый политический мир. После
На следующий день посреди сильного смятения все начали свои приготовления к отъезду, но не слишком поспешно, так как еще надеялись, что какое-нибудь неожиданное событие позволит им остаться. Чтобы достать необходимые дял путешествия деньги, многие сенаторы прибегли к помощи Аттика, предоставившего в распоряжение своих друзей крупные суммы, спрятанные в подвалах его дома или хранившиеся в римских храмах. [573] Однако тронуться в путь было трудно, и многие еще продолжали бы свои приготовления, если бы, к счастью для Помпея, 18 января не распространилось ложное известие, что Цезарь уже идет на Рим во главе галльской кавалерии. [574] Это вызвало внезапную панику: консулы, бросив казначейства, немедленно уехали; люди, наиболее замешкавшиеся в своих приготовлениях, в одно мгновение окончили их, и еще днем вся Аппиева дорога была покрыта носилками, рабами, повозками и вьючными животными. Большое число сенаторов, всадников, вольноотпущенников и зажиточных плебеев, все богатое и культурное общество выехали из Рима, [575] оставив своих жен, детей и рабов в городе, на который, как думали, Цезарь готов был нагрянуть со своей галльской кавалерией. Факт странный, но не единственный в революционные эпохи.
573
Corn. Naep., Art., 7.
574
Мне кажется, что рассказ Цезаря, верный в своей основе, но преувеличенный (Caes., В. С, I, 14), можно исправить путем сравнения его с рассказом Диона (XLI, 16). Цезарь, однако, ошибается, говоря, что известие о взятии Авксима (совр. Osimo) породило панику; он же сам утверждает, что паника произошла 18 января, на следующий день после отъезда Помпея, а в тот день Авксим еще не был взят.
575
Dio, XLI, 7.
Цицерон уехал еще до паники утром 18 января [576] в дурном настроении и очень недовольный Помпеем. Он считал неблагоразумным покидать таким образом Рим [577] и не думал, чтобы Помпей мог быстро, как он хвастался, образовать большую армию в Италии. [578] Его ввиду решительности Цезаря сильно тревожило и то, что Помпей, по его мнению, действовал одновременно и дерзко, и слабо; он сердился на Цезаря, но, в сущности, был более склонен верить в его успех, чем в успех Помпея. События подтвердили зловещие предчувствия, которые были у Цицерона в начале этой войны. Он раскаивался, что принял поручение в Капуе, и теперь, когда Капуя стала передовым постом армии Помпея, хотел отказаться от нее, взяв и обмен надзор за равниной и побережьем Лация. [579] Сильно беспокоясь, он тем не менее был доволен, что его зять Долабелла перешел на сторону Цезаря. Конечно, это было позором для семьи, но выгодно для него; если бы Цезарь одержал победу, Долабелла мог бы заступиться за своего тестя перед победителем. [580]
576
Cicero, ., VII, 10; ., IX, 10, 4.
577
Cicero, ., VII, 11, 3.
578
Ibid., VII, 12, 2.
579
См.: интересные замечания Шмидта (В. W. С, 117) о письмах Цицерона (., VII, 1J, 5; ., VIII, 11, В., 3; ., VIII, 11, D, 6; F., XVI, 11, 3).
580
Cicero, ., VII, 13, А, 3.
Цезарь, однако, совершенно не думал идти на Рим, как все полагали. Заняв Анкону и Арреций, он еще 19 января послал Куриона овладеть Игувием (совр. Gubbio), откуда ушел претор Ферм с пятью когортами. [581] Потом он остановился, ожидая подкреплений. Он не мог идти далее с 3000 людей, но скоро вызванные им самим события увлекли его дальше, чем он думал. Обеспокоенный известием, что Помпей, консулы и часть сената покинули Рим, боясь, чтобы Помпей не лишил его возможности вести с сенатом переговоры о справедливом мире и не принудил его к большой войне во всей Империи, которая страшила его, Цезарь тотчас же написал сам и убеждал друзей написать уехавшим сенаторам, в том числе Цицерону, советуя им остаться в Риме. [582]
581
Schmidt, В. W. С, 122; Rh. Mus., XLVII, 261.
582
Cicero, ., VII, 17, 3; ., VII, 21, 3.
Но еще большая опасность грозила ему со стороны Авксима, где Акций Вар наскоро вооружал многочисленные когорты и, по слухам, хотел напасть на врага, имевшего всего 3000 человек, рассеянных в большом треугольнике между Аррецием, Анконой и Аримином. Цезарь, имевший с собой только свою маленькую галльскую армию, понимал, что нужно во что бы то ни стало воспрепятствовать врагу набирать войско, ибо несоразмерность сил сделалась бы скоро опасной для него. Поэтому он собрал свой легион на берегу Адриатического моря, может быть, в Анконе, и приказал Куриону и Антонию очистить Игувий и Арреций, [583] в доказательство того, что Арреций был занят только для внушения страха.
583
Caesar, В. С, I, 12. По поводу этой концентрации войска см.: Schmidt, В. W. С, 125.
В конце января пришел ответ на предложенные им условия мира. Посол Помпея, возвращаясь после свидания с Цезарем, встретил консулов и многих сенаторов в Теане, на дороге в Капую. [584] Большинство их было так удручено своим внезапным отъездом из Рима и опасным приключением, конца которого никто ясно не видел, что было расположено в отсутствие Помпея принять предложения Цезаря. Цезарь хотел мира, и сенат хотел мира: как же можно было его не заключить? Но люди не были более господами событий. Сенаторы, собравшиеся в Теане, действительно прибавили к предложениям Цезаря условие, что он удалится в свою провинцию, чтобы сенат мог совершенно независимо обсудить положение, [585] условие вполне естественное с их стороны, так как они хотели иметь по крайней мере этот залог искренности со стороны Цезаря. К несчастью, Цезарь не мог принять его, потому что понимал, как легко его врагам найти предлог для войны, лишь только они почувствуют себя сильнее его. Действительно, Акций Вар продолжал набирать солдат, и Цезарь был вынужден воспрепятствовать этому набору любой ценой. Таким образом, когда он собрал весь свой легион, т. е., вероятно, 1 февраля, он двинулся на Авксим, разбил Вара, взял город после схватки и привлек на свою сторону большое число солдат Вара, обещав им хорошую плату. [586] Потом он овладел Цингулом (совр. Cingolo) и всем Пиценом, [587] Через несколько дней, может быть, 3 февраля, [588] подкрепленный двенадцатым легионом [589] Цезарь двинулся по направлению к Фирму (совр. Ferno) [590] с намерением идти на Аскул (совр. Ascoli), занятый Лентулом Спинтером с десятью когортами.
584
Cicero, ., VII, 14, VI; II, 15, 2. О датах см.: Schmidt, В. W. С, 124.
585
Cicero, ., VII, 14, 1.
586
Caesar, В. С, I, 13.
587
Ibid., I, 15.
588
Schmidt, В. W. С, 127, пр. 1.
589
Caesar, В. С, I, 15.
590
Шмидт, мне кажется, прав, когда переводит слова Цезаря (В. С, I, 15) «Asculum Picenum proficiscitur» как «он двинулся по направлению к Аскулу». Это позволяет объяснить «recepto Firmo» в В. С, I, 16, без предположения, что Цезарь сперва взял Аскул, а потом двинулся на Фирм, и без исправления текста.