Юлий Цезарь

Фриман Филипп

Тем временем Помпей вторгся со своей армией на Кавказ, подчинил Риму Армению и горские племена, а затем повернул на юг, чтобы привести в полное повиновение Сирию, где еще сохранялось влияние Селевкидов, а затем присоединить к Риму Набатейское царство, бывшее важным центром караванной торговли, откуда вели пути в Йемен и на юг Аравийского полуострова. Помпей покорил Сирию, а вот до Петры, столицы Набатейского царства, дойти не успел — в Иудее вспыхнула гражданская война, развязанная боровшимися за власть братьями Гирканом и Аристобулом из рода Маккавеев. Помпею пришлось вмешаться в эту междоусобицу. Оба брата обратились к нему за помощью. Помпей взял сторону Гиркана, посчитав его более слабым и более управляемым. Аристобул неохотно согласился с Помпеем, но его сторонники возмутились решением Рима вмешаться во внутренние дела Иудеи, заняли Храмовую гору и три месяца удерживали

ее. В конце концов Помпей в еврейскую субботу (священный день отдохновения иудеев) взял штурмом этот опорный пункт и перебил непокорных священнослужителей прямо у алтаря. Он даже взял на себя смелость ступить в Святая Святых Иерусалимского храма, но иудейские ценности оставил на месте.

За три года Помпей присоединил к Риму новые земли, перекроив политическую карту Ближнего Востока без утомительных согласований своих действий с сенатом. В Армении он оставил на царстве Тиграна II, наделив эту страну ролью своеобразного буфера между Римом и Парфией. Покорив Сирию, Помпей сделал ее римской провинцией. Иудея осталась номинально независимым государством, но Помпей урезал ее территорию, оставив в ее составе только Иерусалим, Галилею и несколько прилегающих к ним земель. Затратив лишь небольшие средства римского казначейства, Помпей установил мир в Восточном Средиземноморье (чего эти земли не знали много веков) и принес Риму огромные ценности, не забыв, разумеется, и себя.

Успехи Помпея послужили уроком Цезарю. Оказалось, что без одобрения сената способный и напористый полководец может добиться выдающихся достижений, прославиться на весь Рим и даже войти в историю, а заодно и безмерно обогатиться.

Пока Помпей воевал на Востоке, Цезарь тоже не терял времени даром. В 65 году его избрали эдилом, как и было положено, на один год. В обязанности эдилов входили надзор за строительством, состоянием улиц, храмов и рынков, судебные разбирательства, а также проведение общественных праздников. Эдилы ежегодно устраивали два праздника: семидневный в апреле в честь богини Сибилы и пятнадцатидневный в сентябре в честь Юпитера. На эти праздники отпускались деньги из казначейства, но эдил, стремившийся заслужить всеобщую похвалу и заручиться поддержкой народа в будущем, добавлял к отпущенным деньгам свои. Так поступал и Цезарь, хотя для этого ему приходилось брать в долг. В должности эдила он, не скупясь, украсил Форум и Капитолий. Игры и травлю зверей он устраивал, как совместно с другим эдилом Марком Бибулом (ставшим позднее источником постоянного раздражения Цезаря), так и самостоятельно, поэтому даже их общие траты приносили славу ему одному. Бибул открыто жаловался на то, что их совместную с Цезарем щедрость приписывают одному Цезарю. Вдобавок Цезарь устроил гладиаторские бои, в которых участвовали сто двадцать пар гладиаторов, что привело его политических противников в страх — те опасались, как бы эти бойцы не организовали новую смуту, наподобие восстания Спартака.

В то же время проявилась страсть Цезаря к изысканности и роскоши, которых он был лишен, когда жил в скромном доме в Субуре. Цезарь стал с увлечением собирать ювелирные изделия, статуи и картины старинной работы. За большие деньги он построил виллу близ озера Неми, но она ему не понравилась, и он повелел разрушить ее.

Своими ухищрениями, осуществленными им на посту эдила, Цезарь снискал расположение простого народа и, чтобы утвердить себя в этом признании, позволил себе смелую акцию. Четыре года назад во время похорон своей тетки Юлии он выставил на всеобщее обозрение, к неудовольствию оптиматов, изображения Мария, о котором простой народ хранил теплые чувства. Теперь Цезарь повторил свой ловкий ход, но с еще большим размахом. Вместе со своими соратниками он ночью принес на Капитолий и установил у строившегося храма Юпитера изображения Мария и богинь победы, несущих трофеи; надписи на изображениях повествовали о победах Мария над германцами. Слух об этом быстро распространился по городу, и на Капитолийском холме собралась толпа, чтобы не только посмотреть на необычное представление, но и подивиться смелости Цезаря, которому достались слезы радости и рукоплескания марианцев.

Сенат ответил внеочередным заседанием, на котором с обвинением против Цезаря выступил лидер оптиматов Лутаций Катул, бросив известную фразу: «Итак Цезарь покушается на государство уже не путем подкопа, но с осадными машинами» [9] .

Цезарь выступил в свою защиту, сказав, что не думал подрывать государственные устои. Речь Цезаря до нашего времени не дошла, но, вероятно, она была образцом красноречия,

ибо даже оптиматы, его противники, убедились в его добрых намерениях. Сторонники Цезаря еще более осмелели и призвали его ни в чем не уступать оптиматам, а оптиматы, хотя Цезарь был всего лишь эдилом, стали считать его человеком, способным взойти на вершину власти.

9

Плутарх. «Цезарь», 6.

И все же оптиматы, согласно некоторым источникам, не зря опасались Цезаря. Так, его биограф Светоний повествует о государственном заговоре, в котором участвовал Юлий Цезарь. По словам Светония, в 65 году Публий Автроний и Публий Сулла претендовали на должности консулов, но были уличены в подкупе избирателей, и вместо них консулами избрали Луция Торквата и кузена Цезаря Луция Котту. Тогда Автроний и Сулла решили убить Торквата и Котту во время торжеств по поводу вступления в должность, а власть передать Марку Крассу, который, как было намечено, станет диктатором, а им вернет консульство. Также предполагали, что Цезарь будет назначен начальником конницы. Однако, как добавляет Светоний, Красс то ли из раскаяния, то ли из страха на торжества не явился, а потому и Цезарь не выполнил своей роли — не подал заговорщикам условного знака, призывающего к началу резни (Цезарю надлежало спустить тогу с плеча).

Однако весьма сомнительно, что Цезарь участвовал в заговоре, если тот вообще замышлялся. Светоний, повествуя об этом сговоре, ссылается на историка Танузия Гемина (недоброжелателя Цезаря) и Марка Бибула (соперника Цезаря на политическом поприще). Да и Цицерон, не упускавший возможности нелестно отозваться о Цезаре, ничего не пишет о его участии в заговоре. Цезарь был способен на смелый поступок, но вряд ли он стал бы участвовать в плохо подготовленном предприятии, имевшем целью сместить законную власть, что привело бы к тому же к убийству его кузена. Придет время, и Цезарь выступит против сената и развяжет гражданскую войну, но все, что нам известно о нем, говорит против того, что он мог ввязаться в кровавый заговор. Цезарь в течение многих лет вел себя осмотрительно, постепенно укреплял свою репутацию искусного военного предводителя и здравомыслящего политика, стоящего на стороне популяров, и был не тем человеком, чтобы подвергнуть непредвиденному риску свою карьеру, приняв участие в смуте.

Красс и Цезарь могли подняться к вершинам власти другим путем, не связанным с заговором. В то время Красс, подавивший восстание Спартака, все еще испытывал неприязнь к Помпею, присвоившему себе его славу. Хотя в 70 году оба были избраны консулами, Красс следил с великим неудовольствием за все возрастающей славой Помпея, освободившего от пиратов Средиземное море, одержавшего победу над Митридатом и завоевавшего Ближний Восток. Несмотря на свое богатство, Красс понимал, что для того, чтобы в глазах сената и простого народа сравняться популярностью с Помпеем, следует совершить нечто великое. Такая возможность, по его мнению, предоставлялась в Египте, который Помпей не тронул. Египет в то время уже находился в сфере влияния Римского государства, однако долина Нила сохраняла самостоятельность.

Ко времени Цезаря Египет давно потерял свое былое могущество. Если третье тысячелетие ознаменовалось строительством исполненных величия пирамид, а второе тысячелетие — завоеванием сопредельных и несопредельных земель, в результате чего египетская империя стала простираться от Евфрата до Нубии, то в дальнейшем внутренние раздоры и вторжение иноземцев привели к упадку страны. В четвертом веке Египет завоевал Александр Великий. После смерти царя в Египте утвердилась династия Птолемеев, основанная одним из его полководцев, который сделал Александрию — город Александра — столицей своего царства. По завещанию Птолемея XI, умершего в 80 году, Египет перешел Риму, но сенат совершенно не мог решить, как этим правом воспользоваться. Египтяне сохраняли зыбкую независимость, но александрийцы в конце концов изгнали Птолемея XII Авлета, посчитав его другом и союзником Рима.

Красс решил, что пора сделать Египет римской провинцией, что сулило солидное пополнение римскому казначейству. На то было и основание: Птолемей XI завещал свое царство Риму. Командование в Египте Красс решил возложить на Цезаря, с чем тот с готовностью согласился: отличившись в Египте, он бы значительно повысил свою репутацию и расплатился с накопившимися долгами. Но план не удался из-за противодействия оптиматов, которые, побаиваясь Помпея, не в меньшей степени опасались возвышения Красса и Цезаря. Оптиматам содействовал Цицерон, защищавший всеми силами интересы своего патрона Помпея.