Юлька в стране Витасофии (сборник)
Шрифт:
— Зачем вам чужая ноша? — неожиданно спросил незнакомец. — Отдайте Медальон Времени мне.
Юлька вздохнула: почему-то она ждала именно этих слов.
— Вы очень любезны, — мягко произнесла Юлька. — Предпочту вас не затруднять.
— Бывают обстоятельства, — поманив пальцем пробегавшего мимо лакея, незнакомец взял с подноса бокал с шампанским и медленно отпил глоток, — вынуждающие человека делать то, что не хочется.
— Вы имеете в виду насилие? — стараясь казаться невозмутимой, спросила Юлька. Ей стало страшно; она
— Или созерцание насилия, применяемого к другим, — допив шампанское, незнакомец поставил бокал на поднос и отослал лакея прочь. — Вы попали в войну, где ни одна из сторон не является вашим союзником. Вас бросили сюда жертвой, — и я единственный, кто способен в обмен на медальон вернуть вас домой.
Юлька заколебалась; ее рука потянулась вверх, готовая снять медальон.
— Не будьте столь доверчивы! — внезапно раздался голос. — Вас обманывают.
Юлька обернулась: за ее спиной стояли темноволосый, с острым носом и со свешивающимся на лоб клоком волос мужчина примерно тридцати восьми лет и красивая, чуть косящая на один глаз тридцатилетняя женщина с букетом мимозы в руках.
— Время злодейских дел — полночь, Мефистофель, — обращаясь к хозяину дома, резко проговорил мужчина. — Несолидно браконьерничать!
— Вам-то что за забота, Мастер?! — несколько смущенно огрызнулся хозяин дома.
«Значит, это и есть Мефистофель! — молча ахнула Юлька. — А Мастер…
Неужели это те самые булгаковские влюбленные: Мастер и Маргарита?»[15] — Когда видишь, как уничтожают беззащитного, — трудно удержаться, — медленно произнес Мастер. — Если злу не ставить преграду — оно потечет потоком.
— Ну и что?! — хмыкнул Мефистофель. — Зло — двигатель истории. Войны, катастрофы, болезни меняют историю, превращают средние века в новые.
Там, где нет зла, добро спит. Прогресс — это способы защиты от зла, придуманные люди. И чем больше зла — тем яростнее и плодотворнее вынужден прогресс защищать свои позиции.
— Интересно, сколько идей сгорело с Александрийской библиотекой[16]? — спросил Мастер. — А сколько изобретателей и ученых, не успевших обнародовать результаты своих изысканий, погибло от меча солдата или невежественного приговора инквизиции? Не сосчитать этапов цивилизации, потерянных в битвах самолюбивых полководцев и содроганиях земной коры.
Если бы не происки зла, люди сейчас гуляли в саду, выращенном на Марсе.
— Не люди, а мягкотелые, не способные к сопротивлению существа: легкая добыча для галактических полчищ, — усмехнулся Мефистофель. — Или вы воображаете себя единственными во Вселенной? Только борьба создает характер, выковывает воинов и первопроходцев, — и для многих является счастьем. Лишь одиночкам нужны мудрые, но равнодушные книги, — большинство предпочитает веселье незатейливых плотских утех.
— Хватит спорить, — махнул рукой Мастер. — Я беру девушку с
Мефистофель привстал, его глаза злобно блеснули. Несколько секунд он и Мастер смотрели друг на друга, потом Мефистофель опустился в кресло и небрежно бросил:
— Забирай! Я дождусь своего времени.
Подхватив перепуганную Юльку под руку, Мастер, огибая танцующие пары, повел ее прочь; вслед за ними поспешила женщина, сунув мимозы грустившей у стены даме.
— Подождите! — остановилась Юлька. — Мне нужно переодеться. И найти Черныша: это мой пудель, не хочу его здесь оставлять.
— Пудель? Черного цвета? — переспросил Мастер.
— Да.
— Забудь о нем: это одна из личин Мефистофеля. А одежда тебе нужна.
Где твоя комната?
Минут через двадцать переодетая в джинсовый костюм и кеды Юлька вслед за Мастером и Маргаритой выходила из ажурных ворот. Пройдя метров десять по серой полосе асфальта, Мастер и Маргарита свернули на узкую, незаметную тропинку.
— У нас неподалеку собственный домик, — обернувшись к Юльке, сказала Маргарита. — Побудешь у нас до утра: потом Мастер выведет тебя к Белой дороге.
Нарождающиеся сумерки красили небо в темно-синий цвет. Озабоченно поглядывая по сторонам, Мастер ускорил шаги:
— От Мефистофеля можно ожидать любой подлости: даже в Витасофии хватает существ, готовых ему услужить, — пояснила Маргарита, беря Юльку за руку.
В кустах неподалеку раздался волчий вой; вздрогнув, Юлька прижалась к Маргарите. Быстро сунув руку в висевшую на плече сумку, Маргарита вынула горсть засушенной травы, что-то прошептала и, поднеся ладонь ко рту, сдула траву в направлении кустов. Вой прекратился.
— Вот так-то! — удовлетворенно воскликнула Маргарита. И, обращаясь к Юльке, сказала:
— Не бойся: надо мной и Мастером власть Мефистофеля потеряна, а к тебе его не подпустит Медальон Времени. Поэтому все Мефистофельские угрозы: воздействие на сознание.
«Легко вам говорить, — подумала Юлька, слушая Маргариту. — Ваша судьба определена, а с моей ничего не известно».
Домик, где жили Мастер и Маргарита, стоял на берегу небольшого озера.
— Как красиво! — восхитилась Юлька, рассматривая сверкавшее сквозь темноту водное зеркало.
— Очень! — кивнула головой Маргарита. — Это порой единственное, что примиряет меня с нашим растительным существованием.
Уловив растерянный Юлькин взгляд, Маргарита мягко произнесла:
— Я и Мастер — неудачники. В земном существовании мы потерпели поражение — и сейчас стоим в стороне, глядя на текущий рядом поток событий.
— Но с вами любовь, — возразила Юлька. — Взаимная любовь — это так много.
— Особенно для женщины, — согласилась Маргарита. — Холодными осенними вечерами, когда Мастера охватывает тоска по недостигнутым вершинам, я, словно шалью, окутываю его своей любовью, — и она согревает нас, помогая дожить до рассвета.