Юная модница на балу у королевы
Шрифт:
Глава 30
Девочка ждала ее на другом конце зала. Она спряталась за высокой дверью гостиной и выглянула, когда Луиза пробегала мимо.
— Слушай, кто твой любимый модельер? — спросила она громким шепотом.
— Сейчас Ив Сен-Лоран, — не задумываясь, ответила сраженная наповал Луиза. — О, я хотела сказать…
Она замолчала, собираясь с мыслями. Почему ее об этом спрашивают? Повисла пауза.
— Не может быть! Ты член клуба.
Луиза видела перед собой пожилую женщину. Внешне все выглядело по-прежнему, в точности так, как если
— Что ты только что сказала? — спросила застигнутая врасплох Луиза.
— Ты Странствующая Модница. Я сразу поняла, что ты не такая, как все. И все же не могу поверить, что Марла с Глендой позволили нам тут встретиться. Это против правил.
«Марла с Глендой»? Эта девочка знает Марлу с Глендой?
— Откуда ты их знаешь? — выпалила ошеломленная Луиза.
— Оттуда, что я тоже Странствующая Модница, — пояснила девочка так, будто это было само собой. — Но мне даже в голову не могло прийти, что они позволяют такое, — продолжала она, в негодовании вскидывая вверх руки.
— Ну… ну, мне-то они не позволяли, — пробормотала Луиза, поняв, что ей может здорово попасть, когда она в следующий раз увидит двух очень доверчивых и очень вспыльчивых владелиц магазина. — Честно говоря, я сама примерила платье, пока они не видели.
Аделаида, вернее, девочка окинула ее суровым взглядом.
— Как я уже сказала, это против правил.
— Каких правил?
От всей этой беседы у Луизы голова шла кругом. Ее не волновало, что она устраивает сцену, потому что у нее была куча вопросов.
— Ш-ш-ш, — сердито прошептала девочка. — Нельзя, чтобы нас услышали. Никто, кроме нас, не должен об этом знать. Но сама посуди: убирать со стола грязную посуду, заигрывать с садовником, оконфузить меня перед принцессой де Ламбаль… Я бы сказала, ты чуть все не испортила.
— Как я должна себя вести? Я даже не знаю, где я и кто я, — защищалась Луиза. — Эта девушка действительно Мария Антуанетта? И кто все-таки ты?
— Конечно, это Мария Антуанетта. А я — Стелла. Но здесь, естественно, тебе следует звать меня Аделаидой.
— Сколько тебе на самом деле лет? — спросила Луиза.
— Тринадцать. Я из Манхэттена. А тебе?
— Двенадцать. Я из Фэрвью, Коннектикут. Но мой папа работал в Нью-Йорке… — быстро ответила Луиза, стремясь поскорее покончить с пустяками и спросить наконец о главном, то есть о том, как ей попасть обратно в двадцать первый век.
— Так что в эту эпоху я схожу за шестнадцатилетнюю, — продолжила Стелла, прервав на середине Луизину мысль.
— Я не знала, что они так отличались от нас.
«Это что, вроде как в пересчете на собачьи годы?»
— Естественно, — кивнула Стелла, поднимая брови.
Может быть, этой девочке и нравится винтаж, но она не такая уж крутая.
— Как ты стала Странствующей Модницей? — спросила Луиза.
Неужели Стелла тоже получила таинственное приглашение на модную распродажу?
— У меня это в крови, — гордо объявила Стелла. — Коко Шанель — моя двоюродная прабабушка.
— Обалдеть! — воскликнула Луиза, которой и хотелось бы притвориться безразличной, но это было выше ее сил.
Эта девочка
— Невероятная сила старого платья… Ты же знаешь, что энергия не исчезает, и, надевая старую одежду, мы принимаем на себя прошлое тех, кто носил ее раньше.
Я просто воспринимаю эту энергию, — заявила Стелла таким тоном, будто, вопреки доказательству обратного, Луиза эту энергию не воспринимала. — В твоей семье это тоже есть, верно?
— Не думаю, — покачала головой Луиза, вспомнив, как настроена ее мать против всего «бывшего в употреблении». А отец, вероятно, даже не знал, что означает слово «винтаж». Хотя, с другой стороны, у нее была тетя Элис Бакстер, знаменитая актриса, о чьем существовании Луиза узнала на борту «Титаника», и к тому же ее тетя любила красивые платья. Вероятно, и у Луизы это было в крови. — Ну, я точно не знаю. А сколько нас в клубе?
— Может быть, пять? Десять? — неуверенно ответила Аделаида, вернее, Стелла. Луиза никак не могла свыкнуться с мыслью, что это не взрослая женщина, а ее сверстница, которую она видела в зеркале. — Вообще-то, на самом деле я не знаю. Ты первая, кого я встретила, я даже чуть не подумала, что это мое отражение.
— Я тоже, — согласилась Луиза. — Неужели это правда? — Она больно ущипнула себя за руку.
— Не знаю, но похоже, что правда, верно?
— Да. Так что, наверное, это не важно.
— За эти наряды можно умереть, правда? — шепнула Стелла, показывая на проходившую мимо женщину в оранжевом платье искусной работы, на шелковой ткани которого были вышиты зеленовато-синие грозди винограда. Поверх пышной прически красовалась плоская шляпа с воткнутым в нее букетиком живых сине-зеленых цветочков. — Меня просто убивает, что теперь никто не делает ничего подобного. Нет такого искусства, которое видно в каждой пуговке, в каждой детали отделки. А их влияние сохранилось на сотни лет. Джон Гальяно [58] разработал целую коллекцию на основе этого периода.
58
Джон Гальяно (р. 1960) — английский модельер, известный своими авангардными коллекциями, созданными по мотивам Французской революции.
И в это мгновение Луиза узнала быстрый взгляд современной тринадцатилетней фанатки старой моды, упакованной в древний наряд.
— Но эти корсеты просто мучение, — громким шепотом проговорила Луиза, взявшись за бока. — Я уже трижды едва не потеряла сознание.
— Неужели? — Стелла фыркнула и засмеялась совсем как Брук, невольно смягчив свой надменный ледяной взгляд.
И снова Луиза узнала выражение лица своей сверстницы. Может, они когда-нибудь станут подругами?
— Пойдем со мной. — Стелла взяла Луизу под руку, и они медленным шагом пошли по следующему залу. — Скажи, как я выгляжу? — вдруг попросила она. — Я же себя не вижу. В зеркалах я вижу себя настоящую. Оказывается, Аделаида — дочь короля Людовика Пятнадцатого!