Юнда. Юдан

Радиенко Дарья Александровна

Согласие капитан спрашивал вполне серьезно, я бы не удивился, если бы узнал, что его коммуникатор включен на запись, чтобы задокументировать все наши слова. Телепатическое вмешательство было опасным и серьезным опытом, почти таким же опасным, как физическое вмешательство в тело, поэтому применялось оно только в самых крайних случаях, когда других способов доказать или опровергнуть какие-либо факты не оставалось.

Я заметил, как Альма переглядывается с Исотр`ой, и открыл было рот, но девушка заговорила первой:

–

Позвольте спросить, капитан Син`ешаль - что такое осталось или появилось на станции Ар-на-Лафар, что после того, как мы это увидим, эту информацию придется вытаскивать из наших голов при помощи телепатии?

– Я надеюсь, что ничего, - честно отозвался капитан анжеров, умышленно используя человеческое слово "надеюсь" - анжеры не умели надеяться.

– Я надеюсь, что телепатов будет интересовать только информация об орбитальной станции Ар-на-Лафар и что это никак не скажется на моем физическом и психологическом здоровье, - заметила Альма.

Я удивился, как она менялась, когда речь заходила о вмешательстве любой степени, становясь из робкой девушки дотошным специалистом - история с неудачной операцией брата многому ее научила.

– Я беру на себя всю ответственность как капитан, отвечающий за ваши жизни и здоровье, - Син`ешаль приложил кончики пальцев к ямочке между ключиц в ритуальном жесте, каким анжеры испокон веков давали клятвы.

– Я согласна, - не слишком охотно кивнула Альма.

– Я согласен, - отозвался я следом, почему-то пожалев, что история людей не сохранила никаких ритуальных жестов или чего-то подобного.

– А почему просто не применить телепатическое вмешательство на сатенов?
– хмуро поинтересовался Хирой.

– Потому что это невозможно, - подал голос Хаборилл. На унисе он говорил неприятно - подолгу растягивая буквы в длинных словах и неожиданно резко называя короткие.
– Все сатены симбионты, телепатическое вмешательство ведет к непроизвольному симбиозу испытуемого с испытателем и может быть психологически опасно для обоих. Оно запрещено Общевселенской конвенцией двенадцать дробь три.

Син`ешаль согласно кивнул и перевел взгляд с сатена на нас.

– Сбор через два часа, - констатировал он.
– Хирой, Исотр`а, подготовьте шаттл-И-пятнадцать-три-восемь к вылету.

Анжер сделал неопределенный жест рукой, как будто выметал нас из комнаты, и я отчетливо почувствовал, что впутался во что-то глупое, опасное и чертовски необычное.

За эти два часа я хотел написать письмо Джил, но вместо того, чтобы вернуться в каюту, отправился в медотсек. На пороге меня встретили Александр и Радецки.

– На экскурсию пришел?
– неприязненно улыбнулся сатен.

Я скривился от того, как свободно он чувствовал себя на чужой станции, где был, фактически, пленником. Даже следов вчерашней встречи с Альги на подвижном лице сатена не наблюдалось, в то время как я все

еще непроизвольно вздрагивал, вспоминая вчерашнюю стычку.

Напоминать Радецки о том, что это я его вытащил, и я вызвал Альму, я не стал - от одной мысли об этом становилось остро неприятно, как будто я напрашивался на благодарность.

– Я просто... мимо проходил, - не нашелся я.

– Мо-ожешь зайти, - неожиданно предложил Александр.
– Ра-адецки обещал по-осмотреть, что у меня с го-олосовым аппаратом.

– Прямо сейчас?
– уточнил я, остро почувствовав свою неуместность.

Александр кивнул, тронул сенсорную панель и первым вошел в гостеприимно распахнувшуюся дверь медотсека. Радецки приглашающее махнул здоровой рукой и двинулся следом - неприязни в его улыбке не было.

– У сатенов же нет техники, - напомнил я, сидя верхом на стуле и глядя на то, как Радецки, раскрыв подвижные сочленения, увлеченно копается в грудной клетке вращающего головой молчаливого Александра - голосовой аппарат андроида сатен предусмотрительно отключил, чтобы не слушать какофонию звуков.
– Где ты научился чинить роботов?

– На Земле, - отозвался Радецки, не отвлекаясь.
– Там учится некоторый процент сатенов. По обмену.

– Почему тогда именно техника?
– уточнил я, стараясь не показывать острую зависть, захлестнувшую меня от того, что сатен назвал планету, на которой я ни разу не бывал, но которую не мог перестать считать домом.

Радецки недоуменно повернулся ко мне, пожал плечом и вернулся к работе.

На соседней койке завозились, Александр дернулся было, но сатен удержал его за плечи:

– Это Шираи, - пояснил Радецки, - он хочет поучаствовать в разговоре.

Он угадал - криворогий Шираи, опутанный датчиками, фиксирующими его состояние, медленно сел на постели. Я подавил инстинктивное желание отодвинуться - тело псевдополиморфа было перекошено, как будто кто-то смешал все кости его скелета и собрал заново, наугад, не заботясь о функциональности и эстетике, мутные, затянутые пленкой глаза смотрели мимо меня.

– Нет техники. У сатенов, - пояснил Шираи, медленно поводя головой из стороны в сторону, как будто не был уверен, что повернется шея.
– Симбионтика - тупиковый путь развития. Мало топлива.

– Есть же Юдан, - напомнил я, изо всех сил стараясь не смотреть на Шираи, но взгляд возвращался к сатену снова и снова.

– Есть, - согласился тот.
– Не бесконечен. Юдан.

– Но техника - это не очень наш профиль, - заметил Радецки, звонко щелкнув чем-то внутри горла Александра.
– Есть.

– Не понял, - честно признался я.

– Источники энергии. Мало, - Шираи дернул рукой, неловко и резко - плохо владея собственным телом и заметно злясь, что не может выразить то, что хочет.
– Нужен другой. Альтернатива.