Юнда. Юдан
Шрифт:
– А вы способны поверить в абсолютное безумие?
– весело поинтересовался Нурка, и его веселость слишком явно граничила с истерикой, чтобы это можно было не заметить.
– Я способен поверить во все, что угодно, - серьезно заметил Хаборилл.
– Но давайте не будем пугать нашу исполняющую обязанности капитана. Скоро нас заберет харманас, а до этого я хочу узнать все, что вы знаете о том, что происходит на планете Юдан.
К чести Нурка, он был отличным рассказчиком, сумевшим преподать наши приключения просто как веселую историю о том, что, возможно, могло бы быть. Мы сидели в рабочей столовой,
– А оно потом хлобысь - и ушло. Зови - не зови, - Нурка хлопнул себя по коленям и искусственно рассмеялся.
– А нам проход в город открыло. Такие дела.
– Хорошо рассказываешь, - заметил один из рабочих, человек, подсаживаясь ближе к Нурка.
Я оглянулся и понял, что нас взяли в кольцо.
– Хорошо в правильном месте хорошую историю послушать, - снова заговорил тот же рабочий.
– Я Эрик, староста бригады. А у вас кто главный будет. Из тех, кто видел, а?
– Да ты что, дурак, что ли?
– полюбопытствовал Нурка.
– Это же история, сказка. Выдумки с большой земли.
– Это ты дурак, - без угрозы заметил Эрик.
– Ты перед начальством сильно рот-то не разевай, а перед нами можно. Мы свои.
– А с какой это радости вы свои?
– тут же взъелся Нурка.
– У меня может вот эти вот трое и мужик рогатый свои, а ты так, морда очередная.
Эрик расхохотался, ничуть не обидевшись. Его тяжелая ладонь легла Нурка на плечо. Я испугался, что сейчас завяжется драка, или Эрик что-то сделает, ударит, начнет угрожать, или не выдержит Нурка, но староста молчал, давая тишине повиснуть над столом. А потом, когда все старались даже дышать тише, заговорил:
– Вы встретили Юнда. Вам повезло. Про это нельзя рассказать. Ты или встречаешь Юнда, или не встречаешь Юнда. Если не встретил - рассказу никогда не поверишь. А если встретил - никогда не забудешь. Это хороший ход был - при нас начать рассказывать. Проверяли, да?
– Проверяли, - кивнул вместо Нурка Хаборилл.
– Я обратил внимание, что на Юдане не бывает производственных травм. Ни разу ни одной травмы за тридцать восемь лет. Такого не может быть в условиях настолько сложного добывающего производства. Правда, я думал, что вы скрываете результаты. Признаться, реальность устраивает меня больше.
– Потому что мы скрываем обитаемость планеты?
– уточнил Эрик.
– Потому что вы сотрудничаете с ней, - отозвался Хаборилл.
– Как давно известно, что Юдан обитаема?
– Юнда, - поправил его Эрик.
– Планета на ее родном языке называется Юнда. Юндаа. Мы знаем с самого начала. Я сюда приехал почти тридцать лет назад, и мне тут же рассказали и познакомили. Это как посвящение.
– Вы понимаете, насколько это может быть опасно?
– мягко уточнил Хаборилл.
– В политическом плане. Планета обитаема,
– Это вы не понимаете, мистер сатен, - заметил Эрик.
– Мы тут больше тридцати лет сотрудничаем. По-настоящему сотрудничаем с тем, что эта планета есть. И мы ее защищать будем, вы не думайте.
– Будет лучше, если здесь не потребуется никого защищать, - Хаборилл поднялся.
– Я могу рассчитывать на вашу помощь?
Рабочие недоуменно переглянулись.
– Не раньше, чем мы будем доподлинно знать, что вы собираетесь делать, мистер сатен, - отозвался за всех Эрик.
– Юнда наш дом.
– Я не хочу, чтобы кто-то во всей вселенной узнал, что Юдан обитаема. Всегда найдутся те, кого это не устроит, кто захочет изучать ее, закрыть или уничтожить. Как просто ресурсная планета она намного выгоднее.
– Спасибо, - серьезно кивнул Эрик.
– Мы поможем.
Хаборилл серьезно кивнул и с улыбкой поинтересовался:
– Кстати, почему Юнда?
– Так она сама себя зовет, - улыбнулся в ответ староста.
Внешние пушки орбитальной станции Тиферет, покореженные, но работоспособные, повернулись, подчиняясь чутким рукам Исотр`ы. Выстрел снес половину каюты и часть внешней стены, открыв оплавленный проход вперед, куда, где мерцала разноцветным песком поверхность Юдана.
– Задержи дыхание, - посоветовал Исотр`а, первым выходя в пролом. Радецки последовал за ним.
Шеат упало на них, ослепив и согрев, горячее, как расплавленная магма, доброе, всевидящее солнце Юдана. Синее небо искрилось, звало вверх, обещая возможность летать. А песок был теплый и мягкий, он принял их в объятия, когда заговорщики упали на колени, а потом повалились навзничь, задыхаясь от недостатка кислорода и не замечая этого.
Юдан обнимал их за плечи, гладил по волосам, усыплял и обещал цветные сны.
Умирать у него на руках было совсем не страшно.
– Ты уйдешь, - сказал Альги.
Песок Юдана наступал на его ноги, будто подталкиваемый ветром, хотя ветра не было, но человек, которого считали чудовищем, не замечал этого.
– Все уходят, - проговорил Альги.
Песок Юдана обнял его лодыжки, но чудовище, которое считало себя человеком, не заметило и этого.
– Почему все уходят от меня?
– спросил Альги.
Шираи молчал, глядя куда-то вперед, туда, где ничего не было, только простирались золотисто-алые, как короны королей, пески Юдана.
– Почему ты уходишь от меня?
– спросил Альги.
В его голосе была боль и тоска, хотя механические связки и не способны были передавать никакие эмоции.
Шираи не стал спорить, даже не стал отвечать, просто потянул руку, поймал Альги за предплечье и притянул к себе, в себя, внутрь, раскрываясь полиморфизмом, распахивая собственную грудную клетку - для другого.
Он был переломанным внутри, перекошенным, изуродованным и собранным снова - невпопад, наспех, без четкого плана. Он вообще не должен был существовать, не мог, по всем на свете законам, но он жил, дышал и чувствовал. Его сердце, густо оплетенное сетью проводов, билось не так, как бьются сердца живых - рывками, урывками, сорванным сбитым ритмом. Его пережатые вены кое-где совсем закупорились, а в других местах шли чужими ненужными ответвлениями, питая органы, которых нет ни у одного другого существа. Он был единственным в своем роде, единственным на всю Обозначенную Вселенную.