Юнда. Юдан
Шрифт:
"Я устал быть несчастным", - сказал Шираи, и в этом не было ничего от того, как говорят словами люди.
Альги обнял его в ответ, изнутри, самой сущностью себя, и это было совсем не похоже на то, что во Вселенной называется словом "секс" и даже совсем не похоже на то, что называется словом "любовь". Это была связь, понимание, осознание, что-то гораздо более сложное, важное, чудовищное и непоправимое, чем все, что считалось возможным в этом мире.
"Я устал от того, что весь мир держится на мне и ждет от меня подвига, который я не могу совершить", - сказал Шираи, и его тело пошло рябью, и раскрытые ребра сомкнулись на спине Альги, обнимая
"Когда я вел нагас своим телом, я понял только одну вещь - я так больше не хочу" - сказал Шираи.
Альги взял его сердце в ладони, согрел дыханием, прислушался к рваному ломаному ритму.
"Дай мне шанс быть счастливым", - попросил Шираи.
Его сердце дрожало, и дрожали руки, врастающие в тело Альги, и эта дрожь передавалась Альги, и Юдану, и всей Вселенной вокруг них. Весь мир вокруг дрожал в ритме пульса.
"Отпусти меня", - попросил Шираи.
Когда Шираи ушел, Альги тяжело бухнулся в песок, обнимавший его колени.
"Что ты чувствуешь?" - спросил Юнда.
Золотистый песок гладил его по рукам, струился меж пальцев, забирался на колени, терся о живот теплым котенком.
– Мне больно, - отозвался Альги вслух.
"Это проходит", - после паузы ответил Юнда.
Альги ничего не сказал, просто зачерпнул ладонями доверчивые искры песка и прижал к своему лицу.
"Ты хочешь остаться со мной?" - просил Юнда.
Альги не ответил, зажмурился и вдохнул колючий горячий песок. Столько, сколько мог.
Ларан плакала, изо всех сил пытаясь сдерживаться. Я увидел ее на крыльце нашего лагеря, маленькую, с опущенными плечами, нервно обхватившую себя ладонями, и не смог пройти мимо.
Я сел рядом, обнял ее за плечи и притянул к себе. Она прижалась всем телом, спрятала лицо у меня на груди. Я гладил ее по спине, слушал, как она негромко всхлипывает, и отчетливо осознавал, что все уже случилось и - что все уже закончилось. Я уже не любил ее, как не любил никогда, и даже влечение, которое было между нами на Тиферет, закончилось ничем. Она сломалась и была сейчас просто женщиной, которой нужно было чье-то плечо.
Перед нами остановился Хаборилл, и его тень накрыла нас обоих.
– Я беру на себя командование остатками экипажа, как единственный оставшийся в живых капитан. Так же я беру на себя ответственность за все контакты с правительственными организациями.
Ларан подняла на него глаза, заплаканные и потому особенно похожие на мерцающие бриллианты.
– Ты убьешь меня?
– спросила она хрипло.
– Нет, - поморщился Хаборилл.
– Разумеется, нет. Но будет лучше, если ты согласишься со всем, что я скажу.
Она кивнула, потом, помедлив, вытащила силах и протянула Хабориллу рукоятью вперед.
Тахико гладила его лицо кончиками пальцев, и от этого кожу щекотно пробивало едва ощутимым напряжением, как будто током. Шираи улыбался, закрывал глаза и открывал снова, чтобы посмотреть на нее. Она улыбалась ему в ответ, мягко и чуть-чуть робко. Когда он немного расслаблялся, ее пальцы проваливались внутрь его кожи и касались связок и мышц, гладили шершавые кости черепа.
– Я был обречен, - сказал ей Шираи.
– На тебя.
Тахико качнула головой, то ли соглашаясь, то ли отмахиваясь, и накрыла пальцами его губы, не давая говорить.
– Мы похожи на подростков и чудовищ, - заметила она негромко.
– И те и другие - наивны.
Шираи не ответил, просто
Он не спросил, и она не ответила, но когда он надел на ее палец свое кольцо - она не возражала.
Альги никто не искал. Это стало понятно как-то сразу, вдруг, что он не вернется, не только к нам - что он вообще не вернется к людям. Он всегда был чудовищем, которому пытались доказать, что он человек, и каждый из нас понимал, что он остался с планетой, которая приняла его чудовищем, как принимала всех. Ни у кого не возникло желание попрощаться с ним, потому что ему не нужно было прощание - он никогда не был в полной мере с нами, и имел право на то, чтобы найти по-настоящему своих.
Когда Ло`айронн пришел к нашем улагерю, чтобы сказать, что харманас "Хар-тулун" входит в атмосферу Юдана, мы все уже были готовы. Ответственный за город горняков обменялся рукопожатиями с Хабориллом, кивнул всем нам, глядя куда-то поверх голов, и молча вышел.
Песок Юнда не проминался под нашими ногами - пружинил, провожая и поддерживая.
Я смотрел, как невдалеке, за первым кольцом силовых установок, садится неповоротливый с виду, похожий на жабу харманас, и рядом с оглушительной радостью от того, что я наконец-то обрету свободу, в моем сердце гнездилась тоска. Тоска о знании, о котором я никому не смогу рассказать и о планете, на которой вряд ли когда-нибудь еще окажусь.
Небо над нашими головами вспыхнуло вдруг ярко-розовым, перешло в жгучий багрянец, рассыпавшийся золотыми искрами. Юнда прощалась с нами. Так, как умела.
Эпилог
– Пожалуйста, пристегните ремни, - раздался в салоне приятный механический голос, и я откинулся в кресле, послушно щелкнув ремнями.
– Космический корабль "Вакуоль" покидает орибитальную станцию Нова, следующая остановка - космопорт "Эйяфьядлайёкюдль", планета Земля. Желаем вам приятного полета.
Где-то в глубине космического корабля негромко загудели двигатели, на пару секунд заложило уши, а потом все снова стало нормально, как будто мы не летели, а продолжали стоять на земле. Большой обзорный экран впереди кресел, в носовой части зала, распахнулся, демонстрируя пронизанный звездами космос. Я смотрел на него какое-то время, а потом достал портативный видеопроектор.
Историю двух уничтоженных почти одновременно орбитальных станций, наблюдающих за Юданом, активно мусолили несколько месяцев, а потом поостыли. Каждый из выживших давал показания тысячам разных организаций, самыми суровыми из которых были несколько ведомств Содружества Вселенской Безопасности, допрашивавших нас по-очереди. Наши показания не разнились, и вскоре политикам надоело тянуть этот бесконечный скандал. По официальной версии, причина самоуничтожения станций - непрогнозируемый энергетический фон планеты Юдан, воздействие которого на технически объекты ведет к быстрому износу и уменьшению работоспособности техники. Чистой воды несчастный случай, послуживший хорошим стимулом, чтобы подтолкнуть ученых на создание более износостойких материалов для космических объектов. Юдан по-прежнему считалась пустой необитаемой планетой, чья главная ценность заключалась в ее почти неисчерпаемых энергетических ресурсах. Спустя несколько месяцев над Юданом снова взлетели две орбитальные станции, и жизнь вернулась к своему обычному ритму.