Юнга с "Чектурана"
Шрифт:
– Да я быстро, – отмахнулся Джекканти. – Никто и не заметит!
– Дитя, – боцман посмотрел на мальчишку почти с состраданием, – пока на тебе комм, каждый твой шаг регистрируется в бортовом журнале – вплоть до того, что ты ел завтрак и сколько раз сбегал в сортир… И ты совсем не знаешь своего отца, если думаешь, что он этого не заметит или тебя простит.
Джекканти вскинул голову, нахмурился и повторил излюбленную поговорку чектуранцев:
– Оксана – девочка умная. Её не спросят – она не скажет. Скажи, где инъекторы, и я их принесу. И мне все равно, что мне за это будет.
Чезман пару секунд изучал упрямо сведённые
– В среднем ящике шкафа, – сдался он. – Иди, каюту я открыл…
Джекканти шустро метнулся в коридор, убедился, что никого нет, юркнул в каюту боцмана и быстро закрыл за собой дверь.
Каюта Чезмана была одноместной. Мальчишка подивился на её аскетическую чистоту – ни постеров на стенах, ни памятных вещиц, ни украшений. Вся одежда убрана под замок – как предписывают правила. Полки наполовину пустые, лежит только самое необходимое. Джекканти без труда отыскал нужные лекарства и вернулся к боцману.
Чезман, морщась от боли, не без помощи мальчишки стянул с себя верхнюю часть комбинезона.
– Вот это да! – Джекканти издал вздох восхищения, разглядывая испещренную татуировками и шрамами спину боцмана. – У Амега тоже есть татуировки, но они совсем другие… Это же корвет? А что здесь написано?
– «Жги! Круши! Бей!» – пояснил боцман, и, не смотря, на сильную боль все же приосанился и расправил плечи. – Это наш «Джек Потрошитель». Точная копия в масштабе один к тридцати двум. В молодости мы промышляли на одном маршруте, где ходили катерки местных старателей. Они добывали драгметаллы – платину, бертизий, кипирит… Крупные артели мы не трогали, у тех хватало денег и на пушки, и на охрану, а вот их конкурентов – всяких мелких авантюристов не желавших платить пошлину местным – прищучить было не грех. Кто нам только не попадался! Были и одиночки, и семейные подряды… Бывало неделями болтались в космосе, прочесывая пространство, зато потом брали прямо оптом: по десять – двадцать за вахту.
Джекканти пришлепнул пару инъекторов на поясницу Чезману. Тот не торопился одеваться, давая мальчишке возможность разглядеть причудливый цветной рисунок.
– Что только эти ксеносы не придумывали! Обшивали кипиритом борта, отливали поручни и детали, пытались протащить слитки с мусором… Мы щелкали их, как семечки. Артели доплачивали нам за каждый снятый черный ящик. А сами катерки мы взрывали, чтобы другим не было повадно. Чтоб не тратить заряды понапрасну, стыковали их один к другому, и запускали цепную реакцию. Я любое судно мог обшарить с закрытыми глазами и найти там все, что захочу! …А теперь вот, видишь, даже линзу на полу не разгляжу…
Чезман опустил плечи и потускнел лицом.
– Когда я ходил с твоим отцом на «Самодержце», мне уже было за семьдесят, а теперь и вовсе за девяносто.
Он натянул комбинезон, с видимым облегчением пощупал больную спину, посмотрел на Джека ласково и немного удивленно:
– Ты во многом не похож на Амега, даже странно… И тебе точно не место среди такого старого дерьма вроде меня.
– Это было семьдесят лет назад, – примирительно ответил Джекканти. – И уже закончилось. Амега тоже был на Дейсе, а теперь он капитан ролкера, и помогает людям строить новые города.
Чезман посмотрел на мальчишку долгим взглядом, потом улыбнулся, положил руку ему на плечо и тихонько сжал:
– Конечно, это в прошлом. И конечно, лучше строить новые города. Возвращайся
Но отдыхать Джекканти не пришлось.
– Я смотрю, что такое приказ капитана до тебя до сих пор не доходит. – Амега смерил отпрыска недружелюбным взглядом. В его руках, точно живая, змеилась тусклая металлическая лента. При виде нее у Джека мгновенно пересохло в горле.
– Придется записать это на твоей спине. Столько раз, сколько потребуется твоей пустой башке запомнить, что приказ капитана приоритетен перед всеми другими…
Джекканти выдержал наказание стоически: ронял слезы – они сами лезли, как не пытался он загнать их обратно – но даже не пискнул. Что поделать – сам ведь сказал Чезману, что готов на все!
Боцмана в наказание тоже посадили на несколько часов в «холодную». Узкий темный пенал между рефрижераторами, в длину и ширину метр на метр, был приспособлен под карцер для провинившихся космолетчиков. Температура в холодной не превышала пятнадцати градусов. Единственным ее удобством был портативный нужник, за что космолетчики иногда называли «холодную» – «сортиром». Когда Коза-Ностра первый раз показал его мальчишке и объяснил назначение – Джекканти не поверил. Пока что при нем ни одного космолетчика в «холодную» не сажали. И вот – на тебе…
Джекканти отнес боцману обед.
– Прости, пожалуйста, я не думал, что тебе из-за меня тоже попадет… Может, позвать все-таки Эстелло? Он посмотрит твою спину и тебя переведут под арест в каюту…
– Не бери в голову, – философски отмахнулся Чезман. – Это я сообщил капитану, что отправил тебя в свою каюту. Сказал, что проверил твою профпригодность.
– Что?!!
– Он бы все равно узнал. Старпом делает суточную сводку по всем нарушениям и знакомит капитана по мере необходимости. Ты не знал об этом? Оксана наверняка все зафиксировала. Искина ты не обманешь.
– То есть ты специально отправил меня в каюту, зная, что Амега меня накажет?!
– Зато капитан не стал спрашивать, что ты делал в моей каюте. Соврать ему ты бы не смог, он бы узнал о моих проблемах, инъекторах… А так – я отлично подготовился. Надел белье с обогревом, пояс для спины, взял запас обезболов, снотворное… Я больше семидесяти лет в космосе, чтобы какая-то «холодная» могла меня напугать…
Если бы дверь холодной можно было с грохотом захлопнуть, Джекканти бы так и сделал.
Свою обиду и разочарование Джекканти понёс Джоконде. Мальчишка разыскал Валета с лаской в одном из трюмов, где космолётчик каждый день обучал Джоконду разным приёмам и трюкам. Над чудачествами Валета чектуранцы только посмеивались.
– Он же у тебя чипированный! Скажи Оксане, и твой Джоконда тебе и споёт, и станцует, и…
Дальше шли интимные подробности – насколько у скучающих космолетчиков хватало воображения. Валет в ответ только хмурился, замыкался в себе, а после снова отправлялся в трюм, где приучал Джоконду по первому же зову выполнять команды различной степени сложности. Джоконда оказался очень умным, чистоплотным и дружелюбным зверем. С первого же дня они с Валетом стали неразлучны – спали в одной постели, ели из одной чашки, вместе несли вахту. Если Валету приходилось выходить в скафандре в безвоздушную зону, Джоконда ложился у дверей шлюза и не покидал поста до самого его возвращения.