Юнга
Шрифт:
– Поздравляю, господа! – буквально прорычал он. – Только что совершена диверсия на базе приватиров!
– Но каковы последствия? – не от большого ума поинтересовался кто-то за спиной Шмелева.
– Вы, милостивый государь, меня об этом спрашиваете?! А ну-ка быстро на место происшествия, черт бы вас всех подрал! Разобраться и доложить! Аллюр три креста, мать вашу!
Начальственный гнев лучше всего переживать, делая вид, что выполняешь какое-то важное поручение, поэтому все присутствующие не стали испытывать судьбу и, роняя стулья и расталкивая друг друга, дружно ломанулись на выход.
– А вас, поручик,
Начало утра ознаменовалось проливным дождем. Почти четверть часа тугие струи били по многострадальной земле, как бы желая смыть с нее кровь, а потом подул свежий ветерок и разогнал тучи, предоставив возможность ласковому солнышку согреть озлобившихся людей.
Прошлым вечером Март не стал ничего никому объяснять, а просто вернулся в гостиницу, зачем-то прихватив с собой один из японских карабинов.
– Это тебе, – сунул он трофей не успевшему поучаствовать в драке Киму.
– Спасибо, – тихо ответил тот, принимая подарок.
Изнывающему от любопытства Витьке очень хотелось расспросить друга о случившихся ночью событиях, но, взглянув в его глаза, сам все понял и не стал докучать.
– Я тебе покушать оставил, – вздохнул Ким.
– Это правильно, – машинально кивнул Вахрамеев. – Война войной, а обед по распорядку!
Забравшись в чугунную ванну, Март открыл оба крана и потом не менее получаса отмокал в воде, постепенно увеличивая температуру. Но зато, когда выбрался, неожиданно почувствовал себя очень голодным и с благодарностью накинулся на оставленные товарищем харчи. Мгновенно покончив с ними, добрался до кровати и, не успев толком закрыть глаза, уснул.
Когда он проснулся, дождь уже закончился, а верный Витька с увлечением чистил его «браунинг ХП», так замечательно себя показавший в ночном бою.
– Очень доброе утро! – поприветствовал он товарища.
– Ага, – кивнул тот, не прекращая своего занятия. – Откуда такое богатство?
– Ребята с «Аргуни» подарили.
– Классная вещь!
– Я бы сам почистил.
– Да тут делов-то. И вообще, я уже почти закончил. Вставай, умывайся и пошли завтракать.
Оказавшись в столовой, Мартемьян сам поразился своему поистине зверскому аппетиту. Две тарелки каши с мясом, полдюжины бутербродов с сыром, ветчиной и соленой рыбой, два вареных яйца и целый кофейник – на одного. Такого с ним прежде не бывало. Логично предположив, что это результат вчерашних затрат на постоянное поддержание «сферы» и прессинг диверсантов, он, отдуваясь, откинулся на спинку стула.
«А все же одаренный против обычного человека – это совсем не спортивный расклад. В одну калитку игра. Правда, одаренным на поле боя особо и делать нечего. Риски слишком большие. Осколок там, случайная пуля, а того хуже, прямое попадание снаряда, и прости-прощай, Одесса-мама», – неожиданно для себя пришел Вахрамеев к умозаключению.
– Март, тебя Семен Наумович к себе в кабинет зовет, – отвлек его от размышлений посыльный.
– Хорошо, – невозмутимо отозвался Вахрамеев, допивая последнюю чашку кофе. – Сейчас подойду.
– Срочно!
– Да иду я, иду!
На столе у Беньямина лежала та самая подрывная машинка с антенной, которую Март накануне машинально сунул в карман, а потом «забыл» отдать «старшим товарищам».
– Не подумай, никто ничего
– Вы бы лучше нормальным образом охрану аэродрома обеспечили…
– Уже, – никак не отреагировал на легкое хамство юного героя управляющий. – Уже все сделано. Но тебе от всех нас отдельная и очень серьезная благодарность.
– Как говорила моя любимая бабушка, лучше маленькие три рубля, чем большое спасибо.
– Дай угадаю, – столь же обаятельно, как нильский крокодил, улыбнулся Бен, – твоя бабушка давно скончалась?
Март лишь пожал плечами, мол, все там будем.
– Ладно, к вопросу о размерах нашей благодарности вернемся позже. А теперь давай-ка я тебе расскажу кое-что очень важное и точно – нужное.
– Весь во внимании.
– Позавчера, когда случился бой, наши корабли подоспели очень вовремя и не дали состояться новой атаке на главные силы флота. Но главное не в этом.
– А в чем?
– Видишь ли, у врага появилось новое оружие. Очень мощное. Какие-то хитрые бомбы, которые летят далеко и точно. Пока шла рубка, «Буран» сумел подбить маршевый двигатель одному из кораблей – носителей новых бомб. В круговерти боя удалось отогнать этот бомбовоз подальше от основных сил японцев. Противник тоже понес потери и решил отступать. Наше начальство также предпочло отсидеться и не преследовать. Дескать, отогнали, и слава богу. Тем более что пришел приказ возвращаться на базу. А вот Зимин вцепился в этого бомбера мертвой хваткой и сделал вид, что связь на прием не работает. Погнался за японцем и добил-таки. И будь я проклят, если не разжился при этом чем-то очень ценным. Но тут на подмогу неприятелю прилетели сразу три корвета. А у Зимина, пока драка шла, один из маршевых тоже побило, ну и там еще по мелочи. Одним словом, он нам послал радиограмму секретным кодом, ключ от которого знаем только мы. После чего увел «Буран» в одно из ущелий, где и затаился. Так что к вечеру закончим ремонт, и этой ночью группа наших пойдет навыручку.
– Выходит, штаб ничего не знает?
– Им и не надо. Есть у нас подозрения… Да и адмирал злой на Зимина за неподчинение приказу, грозит его под суд отдать…
– Понятно. У меня одна просьба.
– Говори, что смогу – сделаю.
– Я должен лететь туда. – Март внутренне облегченно выдохнул, осознав, что не опоздал, что успел вовремя. Что не зря так спешил, рискуя и прорываясь через японский фронт. Вот уже двое суток перед ним маячила такая близкая и такая недосягаемая цель. А главное, дамокловым мечом висела угроза того, что найденная ниточка оборвется, что Зимин уже погиб.
– Зачем? Дождешься здесь. В безопасности. Завтра утром они вернутся, и все будет ровно, – внимательно глядя на него, зачем-то принялся уговаривать его Беньямин.
– Нет, мне обязательно надо там быть. – Он отлично понимал, насколько опасным может оказаться этот рейд. Но также знал, что Зимин – его единственная надежда разобраться во всей этой запутанной истории и вернуть свое имя. Оказаться так близко к цели и ничего не предпринять, а потом, быть может, навсегда лишиться последнего шанса и всю оставшуюся жизнь укорять себя за это? Нет, такого он точно не собирался допустить.