Юноша с перчаткой

Гофф Инна Анатольевна

Больше года я прятала от мамы эту бумажку. От людей утаиться не удалось, каким-то образом вскоре все село, где мы жили в войну — мы приехали туда с интернатом, в котором мама работала, — знало о том, что нам пришло извещение. Но маме об этом никто не сказал!.. И вот уже сколько лет я одна! Иной раз мне кажется, что все это мне приснилось — детство в коммунальной московской квартире, дружная семья, где в дни семейных праздников папа с мамой танцуют под патефон модное танго, а мы с Колей им аплодируем. И Коля меняет пластинку и с шутливым поклоном

приглашает меня. Мы танцуем вальс венского леса.

Я встаю на цыпочки, чтобы дотянуться до его плеча, он гораздо выше меня. И вот мои ноги отрываются от пола. Мы кружимся на одном месте — комната небольшая, не растанцуешься!.. Мама кричит: «Осторожно, не ушибитесь! Коля, перестань!..» Мелькают стены, потолок, лица расплывчатыми пятнами… Но я кричу: «Коля, быстрей!!!» И слышу его веселый, слегка задыхающийся голос: «Молодец, Талка! Держись!..» Он с размаху бросает меня на диван, в объятия мамы, а комната — стены и потолок — все еще плывет, и я крепко зажмуриваю глаза…

А когда я их открываю, нет ничего — ни мамы с папой, ни брата, ни этой комнаты с патефоном… Есть только я — женщина в остывших термических бигуди, — не прибранный после завтрака стол и часы, которые показывают, что мне пора торопиться!..

Кабинет логопеда, где я работаю вот уже скоро пятнадцать лет, помещается на втором этаже. Наша школа лучшая в районе. Опытные педагоги, старательный персонал, высокая успеваемость. И мой кабинет оборудован по последнему слову техники — зеркала, плакаты-профили наглядно показывают положение языка при произношении каждого звука. Дидактические игры лото с картинками на «С», «3», «Ц», альбом на шипящие, на свистящие. На звуки «Р» и «Л»…

Я окончила факультет дефектологии в пединституте. Логопед — это нечто среднее между врачом и учителем. Заикание, недоразвитие речи, сниженный интеллект — даже в нашей, можно сказать, образцовой школе таких немало. А мой кабинет посещают дети из четырех школ района…

Они приходят ко мне на занятия после уроков, уже утомленные непосильным бременем науки, перекусив наскоро в школьном буфете. Я стараюсь активизировать их внимание, превратить урок в игру, развеселить.

Сегодня у меня второклассники. Небольшая группа — пять человек.

— Начинаем гимнастику языка, — говорю, я. — Язык трубочкой! Трубочкой, а не чашечкой! Дима Иванов, это относится к тебе! Посмотри на свою соседку, она делает правильно… Теперь язык чашечкой! Молодцы! Язык жалом! Лева Минкин, что у тебя за жало? Это не жало, а лопата. Слыхали выражение — язык как лопата?..

Они смеются. Их легко смешить — они рады каждому случаю.

— Высунули язык, подули на него! Как следует подули! Теперь все сначала. Трубочкой! Чашечкой! Жалом!.. Молодцы! Взяли лото на шипящие. Лева, иди ко мне…

Я беру вату и спирт — они всегда у меня наготове, ведь приходится лезть в рот.

— Ну-ка, давай посмотрим, в чем тут дело? Вот оно что, толстый язык. Ишь, как ты его раскормил… Рот открываешь хорошо, как настоящий

лев…

Четыре мальчика и одна девочка. У мальчиков с этим вообще хуже. Заикание, звуковые погрешности — это по их части. Зато у девочек чаще другое — недоразвитие речи, снижение интеллекта. Сколько бьюсь с Полиной. Девочка все оглушает. Вместо «газета» произносит «к а м е т а», а вместо «магазин» — «м а к а с и н». Прямо не знаю, что с ней делать!..

— Полина, в следующий раз приходи с бабушкой.

— С а ч е м? — Она смотрит на меня недоверчиво.

— Затем, что я хочу с ней поговорить. Тебя надо показать ушнику.

— Сачем? — Голубые глаза, голубые банты в русых косицах. Бабушкино сокровище!.. Небось и не подозревает, какое ей выпало счастье — иметь свою бабушку? Не то что Валера — носит на шее под рубашкой, как нательный крест, ключ от входной двери.

Валера заикается. Это случилось с ним год назад от испуга, когда его пьяный отец схватил со стола нож и стал гоняться за ним по всей квартире с криком: «Убью!..» Валера заперся в ванной и сидел там, дрожа, пока не вернулась с работы мать. Целые сутки он вообще не мог говорить, а потом речь восстановилась, но он стал заикаться… В прошлый раз я продиктовала им фразу — упражнение на звук «С»: «На севере весной солнце светит круглые сутки…»

— Слово «сутки» понятно? — спросила я.

— Это когда в тюрьму сажают, — сказал Валера.

Сегодня мне трудно заниматься. Невольно возвращаюсь мыслями к дому. Надо собрать совет! Сегодня же! Начнем с родни, что ли… Кибернетик с женой и тетя, для начала хватит…

Мы заканчиваем урок тем же, с чего и начали, — гимнастикой языка. После чего я задаю им задание на дом и отпускаю. Скоро придет вторая группа.

Я поднимаюсь в учительскую и звоню Борису. Он юрисконсульт в строительной организации. К моему счастью, он на месте.

— Не мечи икру, — говорит он, понизив голос, должно быть, рядом люди. — О чем ты будешь с ними говорить? Мы сами ничего не знаем. Даже как ее зовут…

— Ее зовут Мымра, — говорю я и бросаю трубку.

Нет, меня это просто бесит! Какое равнодушие к судьбе сына! И какая самоуверенность: «Мы это поломаем!..»

А как, в самом деле, ее зовут?..

По пути домой, в метро и потом на улице, я смотрю на девушек, стараюсь угадать, какая она. Наверное, маленькая — длинные любят маленьких. Вон как та, в джинсах и с модной сумкой на ремешке…

Нет, такая не возьмет три дня за свой счет, чтобы повидать моего дурачка! Да она его и не полюбит!.. И правильно сделает! Кому он такой нужен! Только нам с отцом. Мальчишка, недоучка!.. Уважающая себя девушка никогда…

Я ловлю себя на том, что разговариваю вслух, сама с собой. Только этого недоставало!.. Репетирую обвинительную речь на домашнем судилище… Интересно, что она в нем нашла? Я стараюсь быть объективной. Ну, симпатичная морда. Рост, бицепсы. А тут еще летная форма. Душка военный, как говорится…