Юность Бабы-Яги
Шрифт:
А может, ее улыбка относилась и к солидарности подруг в данном конкретном случае, но, так или иначе, слово было для нее не чужим, и разговор пошел уже по-другому, в правильном тоне и в конструктивном направлении.
– Тогда что я могу вам предложить… Чтобы вы поработали вместе… Что-то приличное и чтобы денег хватало, так?
– Ну конечно. Хотелось бы, – с нужной в этот момент застенчивостью потупила глаза Виолетта.
– Так, так, – размышляла бельгийка, щелкая по клавишам ноутбука и вглядываясь в экранчик. Наконец, получив, видимо, оттуда какую-то полезную информацию, сказала: – Тогда в бар. – И, предупреждая заранее вопрос Веты, добавила: – Род деятельности – хостесс.
Однако вопросы все равно были, и не один, поскольку
– Ну хостесс – это примерно то же самое, что консумация.
Она сказала это почти ехидно, явно наслаждаясь своим лексическим превосходством над Виолеттой, так как наверняка заведомо знала, что и слово «консумация» девушка слышит впервые. Хотя чего тут наслаждаться-то, когда эти слова знать интеллигентному человеку вовсе необязательно. Она ждала, что Вета теперь обязательно спросит, что такое «консумация», но Вета, как ни странно, знала, ей Гамлет когда-то рассказывал, и потому она спросила:
– Это что-то типа японских гейш?
– Да, пожалуй, – с удивленным уважением откликнулась бельгийка. – Но все же я должна объяснить подробнее.
Она грамотно и терпеливо объяснила Вете, что такое консумация и в чем именно здесь, в Бельгии, состоят обязанности хостессы. А вот как потом Виолетта разъясняла подруге Лене специфику их будущей работы.
– В общем, это все раскрутка клиента на дорогое угощение, особенно на шампанское.
– С интимом? – деловито перебила Лена.
– Что ты! Без секса. Абсолютно. Только потрошить клиента, чтобы он все время выставлялся. Сам он может пить что хочет, но ты должна заказывать только дорогое французское шампанское. И пить его тебе придется в основном самой, так как мужики предпочитают что-то покрепче: виски или коньяк. Чем быстрее прикончишь бутылку «Клико», тем быстрее он закажет следующую. Поэтому важно научиться не пьянеть в хлам, как в России, а сохранять трезвость и поддерживать беседу. Надо, чтобы мужик к тебе интереса не терял, чтобы рядом сидела кокетливая молодая телка, желанная, но недоступная, а не какая-то пьяная корова-распустеха с российских полей. Елисейские Поля им ближе, понимаешь? И со всего им заказанного ты получаешь процент. 10 % с каждой выпитой бутылки шампанского. А оно очень дорогое. От 200 долларов и выше. Так что соображай, чем больше он закажет, тем больше и ты получишь. Далее тебе там могут предложить такой полустриптиз, топлес называется.
– Почему только мне, – заволновалась Лена, – а ты что? Только пить будешь? И на меня смотреть, как я раздеваюсь, что ли?
– Да прекрати, я про нас обеих рассказываю. Хорошо, нам! Не тебе, а нам могут предложить этот самый топлес. Что это? Это в принципе та же демонстрация тела, танец с раздеванием наполовину, грудь обнажена, но трусики остаются, не снимаются, усваиваешь? Можно, конечно, отказаться, но это отдельные и довольно приличные деньги, поняла?
– Да, поняла, че тут не понять-то, – увлеченно слушала Лена, – кто отказываться-то собирается. А с клиентом что, правда, ничего нельзя? А если красивый парень, если очень понравится? Или, наоборот, какой-нибудь богатый дядя пообещает, ну, скажем, 500 долларов. За час, что тогда? Все равно нельзя?
– Ни в коем случае, – отрезала Вета. – Только сидеть и разговаривать. В твоем случае только улыбаться и молчать, пока он будет говорить. Есть люди, которым собеседник не нужен, они сами хотят высказаться, хоть кому-нибудь душу излить.
– Почему это я – «молчать»? – возмутилась Лена, забыв, что она разговаривать по-русски с клиентом бара сможет вряд ли, разве что кто из соотечественников забредет.
– Потому что именно ты – молчать, – сказала Вета, – пока не научишься сносно объясняться по-французски. Ты быстро все усвоишь, я помогу, – пообещала она. – Про тебя мне еще там эта бельгийская
Но Лена давно, еще в Москве, была психологически готова к тому, чтобы пойти по извилистой тропе проституции, поэтому мысль о том, что надо только сидеть, пить и молчать, несколько удручала предприимчивую девушку, а уж то, что нельзя ни в коем случае уважить какого-нибудь старика за 500 баксов – просто бесило. Мысль эта не давала Лене покоя, поэтому она вернулась к теме.
– Послушай. Ну я насчет клиента. Язык, понимаю, буду учить потихоньку, но вот это, интим в смысле, что, никак нельзя? А если втихаря, если никто не заметит? Так, тихонько встали, ушли в отель какой-нибудь, а?
– Никогда! – разозлилась уже Вета. – Ты же и меня этим подставишь, дура, ты что, не понимаешь? Тебя на эту работу и взяли только вместе со мной. И мы, если ты там чего-то сотворишь, вылетим оттуда обе. В этом заведении другие правила, пойми. Оно солидное, только для очень богатых клиентов. Это не публичный дом какой-нибудь! Там покупают очень дорогие напитки и покупают время девушки для общения и только. Общения с ней за столом. Но покупают у бара: время девушки куплено заранее и по контракту принадлежит этому заведению. И время это – рабочий день, а точнее, ночь с 8 часов вечера и до 6 часов утра, ясно? Если поймают на сексе, то есть на неслужебных отношениях с клиентом, уволят сразу, мгновенно. Правила такие, ясно?
– Так что же, тупо сидеть на одном месте и лакать это шампанское, и все? – возмущалась Лена.
– Да, представь, вот это и есть твоя работа. Ты за нее будешь деньги получать. И 10 % с каждой бутылки, не забывай. Или у тебя есть другие предложения? И вот еще что: клиент может тебя во время общения в ресторан пригласить в другое какое-то заведение.
– Ах, так все-таки может? Ура, – сказала Лена.
– Не спеши, – продолжала Вета свой инструктаж. – Эту прихоть посетитель обязан будет оплатить, причем не тебе, а бару. Он должен выкупить у бара эти два часа, да и то не напрямую, а, например, заказать 4–5 бутылок дорогого шампанского и, естественно, не увезти их домой, а оставить там же. Впрямую деньгами такие вещи у них почему-то не поощряются. Или это личный доход бармена, который там еще и надзиратель – сама не знаю, да и чего вникать-то! Так что такой каприз, как приглашение тебе отобедать где-нибудь, обойдется ему недешево.
– Долларов в 1000, – уже посчитала Лена.
– Не меньше. Это значит, ему надо сильно, очень сильно захотеть тебя пригласить.
– А если он заплатит, ну в смысле закажет, а потом мы с ним вместо ресторана где-нибудь предадимся любви тоже долларов за 1000, – размечталась Лена.
– Ишь ты! «Предадимся любви», – передразнила ее Виолетта. – Потеряем голову за бабки! Нет уж, подруга, не удастся тебе ее потерять! Ты будешь удивляться, но и это предусмотрено. Клиент должен сказать бармену, в какой ресторан идете. Тут все друг друга знают и помогают. Не бесплатно, конечно. И одним звонком в твое заведение, что вас с клиентом не было в указанном ресторане, тебя заложат в один момент, и прощай работа.
– Да-а, противный труд, – взгрустнула подруга.
– Ага. И однообразный.
– Но, наверное, женихи попадаются – супер! – Вновь природный оптимизм одержал в Лене верх над унынием. – А что, это все тебе вот та вобла сухая в офисе рассказала?
– Ну да.
– За 10 минут? – восхитилась Лена. – И ты запомнила?
– Пришлось. Ну и память у меня хорошая. Мало того, она мне правила в отпечатанном виде вручила в двух экземплярах – для тебя и для меня. Вот смотри, – Вета вынула из сумочки два красивых бланка с напечатанным текстом. Разговор происходил в их комнатушке, куда Вета пошла сразу после визита в контору, а Лена тем временем уехала обедать с Генрихом и вот вернулась домой через два часа. Так что Вета все эти правила успела перечитать.