Юность длиною в сто лет. Читаем про себя. Молодежь в литературе XVIII – середины XIX века. 52 произведения про нас (с рисунками автора)
Шрифт:
Почему же Пушкин, зная правду о вожаке восстания, выбросил ее за борт, как Разин персиянку? «Пушкин поступил как народ: он правду – исправил, он правду о злодее – забыл, ту часть правды, несовместимую с любовью…» – считает Марина Ивановна. И дальше, она же: «Пушкинский Пугачев („Капитанской дочки“) есть собирательный разбойник, людоед, чумак, бес, „добрый молодец“, серый волк всех сказок… и снов, но разбойник, людоед, серый волк – кого-то полюбивший, всех загубивший, одного – полюбивший, и этот один, в лице Гринева – мы». То есть каждому из нас, прочитавших «Капитанскую дочку», Пушкин дает надежду на то, что в самых лихих испытаниях, в самом лихом человеке может пробудиться именно Человечность, что человек –
Не слишком ли много романтизма, возразите вы. Цветаева – сама огромный поэт, ей родна свободная стихия вдохновения, что движет пушкинским Пугачевым, движет и Пушкиным, который незаметно для читателя подменяет Гринева собой. Потому что, считает она, с какого-то момента мы видим по-своему гениального (одержимого) Пугачева не глазами юного недоучки Петруши, а глазами мудрого гения Пушкина. Между тем есть реальное доказательство, не догадка только, что Пугачев для Пушкина в повести – главное лицо. Ведь точный Пушкин, расчислявший «Евгения Онегина» по календарю, нарушает хронотоп [9] в «Капитанской дочке» демонстративно: по всему Гринев должен бы прибыть к месту службы в начале июня – какой уж тут буран по дороге?! Но буран необходим, надобен автору: это и эффектная завязка действия, и, что гораздо важнее, символ того, что «злодей» Пугачев для Петруши – дважды отец: спас из природной стихии, спасет и от петли, выведет к счастью, в конце концов!..
9
Здесь: пространственно-временные координаты произведения.
Получается, «Капитанская дочка» – о человечности, которая должна бы торжествовать вопреки всему. Такое вот пожелание всем нам от поэта. А ведь начал работать он над повестью, когда призрак новой пугачевщины (в виде холерных бунтов начала 1830-х гг.) угрозой навис над русским дворянством – и значит, над ним, над только что обзаведшимся семейным очагом Пушкиным! Впрочем, гибель пришла через несколько лет – и почти от «своих»…
Жизнь не пощадила Пушкина; реальный Пугачев был страшным и низким человеком; в истории социальные противоречия никогда не удавалось преодолеть всерьез никакой такой человечностью. Выходит, «Капитанская дочка» – холостой выстрел по жизни, какова она на самом деле?.. «Нас возвышающий обман», и только?.. Но вот слова строгого ученого историка: «„Капитанская дочка“ была написана между делом, среди работ над пугачевщиной, но в ней больше истории, чем в „Истории Пугачевского бунта“, которая кажется длинным объяснительным примечанием к роману». (В. О. Ключевский). То есть сложную правду эпохи и ее атмосферу Пушкин, по мнению историка, достоверно передал именно в повести!
Впрочем, будем все-таки объективными. Историческую правду Пушкин здесь несколько если не упростил, то гармонизировал. Ведь у благороднейшего Петруши Гринева и «единственного у Пушкина злодея» [10] Алексея Швабрина – один прототип: подпоручик Михаил Шванвич [11] , который попал в плен к пугачевцам и перешел на их сторону. Спасло Шванвича от расправы заступничество его же солдат: офицер хорошо с ними обращался. Да, он вынужден был присягнуть Пугачеву, но полагают, старательно саботировал свое участие в боях на стороне восставших и даже пытался бежать от них. После разгрома восстания следователь сам ходатайствовал о смягчении участи Шванвича, мягко заметив между прочим, что он «человек не из числа мудрецов». Некоторые исследователи считают: Пушкин намеренно вывел своего Швабрина «законченным злодеем», наделив его еще и отталкивающей внешностью. Он сделал это из цензурных соображений. Вряд ли Николаю I (а именно царь был цензором Пушкина) понравился бы человечески сложный и привлекательный пусть и не слишком «мудрец» – нарушитель присяги,
10
Слова М. И. Цветаевой.
11
Кстати, его отец – непосредственный убийца Петра III.
О, далеко не всю сложность жизни мог заключить автор в своей повести, но он делал намеки, для первых читателей очень прозрачные. Например, завершает повесть упоминание о все более многочисленном (и поэтому все более бедном) потомстве Гриневых. Значит, Екатерина не наградила капитанскую дочку Машу Миронову, родители которой погибли за царицу?! Помиловала невиновного жениха – да и будет с них, с этих Гриневых.
Не Потемкины-с…
И здесь чувствуется горечь Пушкина, «семисотлетнего дворянина», об участи своего сословия. Может, она нам сегодня и не близка… Что ж, тогда вернемся к ценностям «общечеловеческим» – см. все сказанное выше. А про «честь смолоду» (эпиграф к повести) – но ведь за верность чести награды не ждут. Иначе какая же это «честь»?..
«Я жил недорослем, гоняя голубей и играя в чехарду с дворовыми мальчишками. Между тем минуло мне шестнадцать лет. Тут судьба моя переменилась».
«Чему научится он, служа в Петербурге? мотать да повесничать? Нет, пускай послужит он в армии, да потянет лямку, да понюхает пороху, да будет солдат…»
«Не приведи бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!»
«Пугачев взглянул на меня быстро.
– Так ты не веришь, – сказал он, – чтоб я был государь Петр Федорович? Ну, добро. А разве нет удачи удалому? Разве в старину Гришка Отрепьев не царствовал?..
– Нет, – отвечал я с твердостию. – Я природный дворянин; я присягал государыне императрице: тебе служить не могу…
Моя искренность поразила Пугачева.
– Так и быть, – сказал он, ударяя меня по плечу. – Казнить так казнить, миловать так миловать. Ступай себе на все четыре стороны и делай что хочешь».
«– Что ж? – спросил Пугачев. – Страшно тебе?
Я отвечал, что, быв однажды им помилован, я надеялся не только на его пощаду, но даже и на помощь.
– И ты прав, ей-богу прав! – сказал самозванец…»
«Императрица сидела за своим туалетом. Несколько придворных окружали ее и почтительно пропустили Марью Ивановну. Государыня ласково к ней обратилась…»
«Потомство их благоденствует в Симбирской губернии. В тридцати верстах от *** находится село, принадлежащее десятерым помещикам. В одном из барских флигелей показывают собственноручное письмо Екатерины II за стеклом и в рамке. Оно писано к отцу Петра Андреевича и содержит оправдание его сына и похвалы уму и сердцу дочери капитана Миронова».
Чисто русская история, рассказанная Пушкиным в этом романе, не раз вдохновляла кинематографистов – причем не только отечественных. Вот лишь несколько примеров.
«Волга в огне», 1934 г., Франция – Чехословакия. Режиссер Виктор Турянский, в главных ролях звезда французского кино
A. Режан и мегазвезда, легенда мирового экрана Д. Дарьё.
«Капитанская дочка», 1947 г., Италия. Режиссер Марио Камерини, в главных ролях: А. Дилиан, Ч. Данова, А. Наццари.
«Буря», 1958 г., Франция – Югославия – Италия. Режиссер Альберто Латтуада, в главных ролях: Дж. Ноум, С. Маньяно, В. Хефлин. Самый большой кассовый успех в Италии сезона 1958–59 гг.
«Капитанская дочка», 1958 г. Режиссер Владимир Каплуновский, в главных ролях: О. Стриженов, И. Арелина, С. Лукьянов, Вяч. Шалевич.
«Капитанская дочка (Страницы романа)», 1976 г., телеспектакль. Актеры отчасти читают текст «от автора». Режиссер Павел Резников, в главных ролях: А. Кутепов, А. Абдулов, Е. Проклова, B. Самойлов, Л. Филатов.