Юность грозовая
Шрифт:
— Тоже мне, понесла, — Холодов метнул на нее осуждающий взгляд. — Не знаешь — не болтай чего не следует.
Он вытер полотенцем губы, поднялся, глянул на позеленевшую от времени икону в переднем углу и полез в карман за кисетом.
Подождав, пока Степка доел кашу и облизал ложку, Миша сказал:
— Выйди на минутку.
Степка что-то шепнул матери па ухо и вышел следом за Мишей.
Они уселись на скамеечке в палисаднике.
Над станицей опустились сумерки. Луна серебрила тополя под окнами дома. Ветерок
— Пришел тебя предупредить, — начал Миша. — Мы завтра идем на рыбалку. В семь утра собираемся у Василька. Понял? Бредень в порядке. Если хочешь, пойдем, но не опаздывай.
— Успеть-то я успею, — неопределенно проговорил Степка. — Только вот… отец стал какой-то злющий. Приходит утром, берет меня чуть ли не за шиворот — и в сад. Землянку мы там мастерим себе.
— Для чего?
— Спасаться будем, если фронт подойдет.
— Нашли спасение, — усмехнулся Миша. — Выходит, вы у фрицев останетесь?
— Не знаю. Как отец решит. А утром я приду, обязательно приду, пораньше смотаюсь из дома, до прихода отца.
Вдруг Степка приложил ладонь к губам: скрипнула калитка. Мигая огоньком цигарки, прошагал Холодов, в фуфайке, с перекинутым через плечо кнутом.
— В ночное пошел, — прошептал Степка и облегченно вздохнул.
Миша уже собрался было уходить, но тут вышла Таня и сказала, что Степку зовет мать.
— Я прямо к Васильку прибегу утром, — шепнул Степка и юркнул в калитку.
Появление Тани было столь неожиданным, что Миша, растерявшись, вскочил со скамейки и пробормотал:
— Садись… садись.
— А тут и двоим не тесно, — отозвалась Таня, присаживаясь. — Уходишь?
— Да нет, рано еще, — ответил Миша и почему-то вздохнул. — Спешить некуда. Днем жарища, а сейчас в самый раз — прохладно.
Он сел рядом с Таней. Не зная, о чем заговорить, принялся тихонько барабанить пальцами по скамейке.
— А вам, как видно, не хватило дня, решили посекретничать еще и вечером, — усмехнулась Таня. — Только ваши дела завтра же будут известны всей станице.
— А мы ничего такого…
Миша повторил все то, о чем они говорили со Степкой.
— Это, наверно, интересно? — спросила Таня. — Правда?
Мише давно хотелось сделать ей что-нибудь приятное, и он предложил:
— Пойдем с нами на рыбалку, Таня. Сама увидишь, как здорово там.
— А кто за меня стирать будет? Целый ворох белья навалили, — ответила она. — Хорошо вам…
Она не договорила и, наклонив голову, умолкла.
— Тебе плохо у них? — еле слышно спросил Миша. — Тебя обижают?.. Скажи, обижают? Не бойся, я не выдам тебя.
Таня промолчала. Подняв голову, она долго смотрела на звезды, потом резко поднялась, махнула на прощанье рукой и быстро пошла во двор.
3
Собравшись
Было тихо, лишь издалека доносился гул самолета. С видом знатока Федя сказал:
— Немецкий.
— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросил Василек.
— Гудит надсадно, — проговорил молчавший до сих пор Степка. — Мне отец говорил, что у немцев самолеты гудят с надрывом, как бы стенают.
Так, разговаривая, ребята прошли крайние огороды и спустились к густой вербовой роще. Здесь было прохладно. Трава еще нежилась в росном бисере, пахло горькой корой вербы и тиной. Где-то поблизости размеренно стучал дятел.
Вскоре показался железнодорожный мост, повисший над обрывистой Тростянкой. Ребята часто бывали здесь, у каменных быков ловили пескарей и раков. Но сегодня, как только они вышли из кустов, их остановил властный окрик часового:
— Здесь нет хода!
— Говорил вам, что до фронта рукой подать, — сказал Миша.
Ребята промолчали. Переглянувшись, медленно пошли другой дорогой, через камыши.
Стало душно, как в парной. Кустарники, травы стояли не колыхаясь.
На Черном плесе ребята разделись, спрятали в кустах одежду. Бродить договорились поочередно. Осмотрев еще раз бредень, Федя и Василек первыми полезли в воду.
— Ты, елки зеленые, тяни ровно, — поучал Федя своего напарника. — Не дергайся и не поднимай нижний урез. Чтобы бредень шел плавно…
Миша со Степкой тем временем, обходя заросли краснотала и камыша, шли берегом.
— Мишк! — шепотом сказал Степка. — Я вглубь не полезу.
— Почему?
— Знаешь, у меня насморк.
— На ходу придумал?
— Не веришь… — обиженно проговорил Степка. — Вчера поливал из колодца…
Отмахнувшись от него, Миша заспешил к Феде и Васильку, которые уже выволокли на берег бредень. В нем были две щучки, несколько карасей и ворох ярко-зеленой тины.
— Нашли место, — проворчал Степка, брезгливо передергивая плечами. — Тут, отец говорил, уйма крыс водяных.
— Не бойся, не съедят, — Миша рассматривал трепыхающуюся рыбу. — Они рыжих не любят.
— На себя погляди, — огрызнулся Степка. Довольный удачным началом рыбалки, Федя сказал:
— А теперь, братцы, ваша очередь.
Миша и Степка зашли в воду. Дно было илистым, невидимые водоросли цеплялись за ноги, мешали идти.
— Мишка! Если крыса укусит, можно умереть?
— Как хочешь, — отозвался Миша. — Шагай потише, от тебя волны, как от парохода.
— Ой! — крикнул вдруг Степка и бросил бредень.
— Рехнулся? — обозлился Миша. — Чего шарахнулся?
— Там кто-то есть, — Степка ошалело крутил головой по сторонам, словно ждал появления из воды чего-то страшного. — Только это не крыса.