Юность, опаленная войной
Шрифт:
Вступив в контакт с оккупационными властями, Лошицкий получил доступ ко многим документам. Главное же — к волостной печати и аусвайсам. Пользуясь своими правами, Виктор Иванович прежде всего определил на должность заведующего ратомской аптеки бывшего начальника аптеки корпусного госпиталя 1-го стрелкового корпуса Ефима Владимировича Саблера, а волостным врачом — бывшего начальника санитарной службы 288-го саперного батальона Филиппа Федоровича Кургаева. Теперь в Ратомке ему надо было подобрать и надежную квартиру. Выбор пал на дом Софьи Фадеевны Озанович. Ее муж погиб в гражданскую войну, и в доме она жила только с детьми.
В один из июльских дней Лошицкий вместе с Саблером
— Здравствуйте, Фадеевна! — с порога приветствовал Виктор Иванович на вид очень суровую и неприветливую Озанович.
— День добрый! — неторопливо и нехотя ответила Софья Фадеевна.
— Как живешь? — старался разговорить хозяйку В. И. Лошицкий.
— Как все.
— К тебе на постой привел хорошего человека. Что скажешь? [пропущены стр. 94—95]
Тарасова почти никто не умирал. Однако почти ежедневно, рано утром, сразу же после окончания комендантского часа, с высокого крыльца канцелярии на носилках выносили двоих-троих «умерших». Опустив голову, сзади носилок всегда следовал Кургаев.
«Похоронная» процессия двигалась медленно в сторону возникшего военного кладбища и обязательно мимо гитлеровского часового и комендатуры.
— Иван капут! — часто слышали они вслед возглас часового. Достигнув места захоронения, процессия останавливалась. Носилки ставились на землю. Потом молча рыли ямы. Завернутые в простыни, одеяла «трупы» спускали на дно неглубоких могил.
Возвратившись с «похорон», Кургаев направлял сведения об «умерших» в немецкую комендатуру с неизменной пометкой «умер от заражения крови». Таких могильных холмов и свидетельств о смерти им было написано немало. А между тем «похороненные» выздоровевшие воины, с фальшивыми паспортами, справками за подписью В. И. Лошицкого и его секретаря А. Бурчак, расселялись в местных деревнях под видом «племянников», «свояков», «дядей», «отцов».
Тех, кто себя чувствовал покрепче, местные патриоты переправляли на север Минщины или на Витебщину.
Бывший раненый командир артиллерийского дивизиона Иван Самуилович Туровец, проживающий ныне в Калининграде, вспоминал:
— После лечения у Кургаева я был помещен к жителю деревни Тарасово Александру Петровичу Исайчуку. Через Мамеда Юсуфова мне была передана справка следующего содержания:
«Выдана настоящая гражданину Туровцу Ивану Самуиловичу в том, что он действительно с 28 июня 1941 года проживал в деревне Тарасово Ратомской волости Минского района. Работал в деревне Тарасово. В чем и свидетельствуют староста Ратомской волостной управы — Лошицкий, писарь — А. Бурчак. 31 октября 1941 года».
Среди людей ходили слухи, что на севере Минщины, ближе к витебским лесам, уже активно действовали партизаны. В то время я был молод, отлично знал оружие и военное дело. Отсиживаться долго в деревне Тарасово не собирался. Вскоре мне стало известно, что у местного жителя Демьяка Алексеевича Жизневского недалеко от Логойска, в деревне Слобода, проживал родной брат. О моем заветном желании и мечте сражаться в партизанском отряде знал каш доктор — Филипп Федорович Кургаев. Через него у меня состоялась встреча с Жизневским. Произошел нужный разговор. Демьян Алексеевич согласился мне помочь. Через несколько дней после этого разговора в дом к Исайчуку зашел сам Жизневский и сообщил, что для проезда в Слободу получен пропуск. С отъездом не стали медлить ни одного дня. Имея в кармане нужные документы, подписанные волостным старостой Лошицким, мы тронулись в путь. Дорога была нелегкой. Во многих деревнях немецкая комендатура проверяла у нас документы, тщательно
Сразу же после освобождения Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков я посетил деревню Слобода. Уж больно мне хотелось отблагодарить Мефодия Алексеевича Жизневского за его помощь и доброту. Но, к сожалению, до дня Победы он не дожил. Весной 1944 года будучи партизаном одного из отрядов славный белорусский патриот героически погиб в бою с карателями.
В середине октября 1941 года к витебским партизанам из Тарасова ушел и выздоровевший военный врач Степанов. Продуктами и одеждой его снабдила семья Герасима Ефимовича Василевского. Со слов его жены, Софьи Антоновны, военный врач Степанов был родом из Ленинграда. До войны служил в городе Бресте.
В 1972 году бывший командир 64-й стрелковой дивизии генерал-майор в отставке С. И. Иовлев вспоминал:
— В мае 1954 года я ехал поездом из Ленинграда в Москву. Слышу, как один пассажир вспоминает о боях 64-й стрелковой дивизии под Минском. Это меня заинтересовало. Я подошел к рассказчику, который сразу же меня узнал. Разговорились. Он мне сообщил, что во время боев под Минском был ранен и лечился в Тарасове. Все годы оккупации Белоруссии был врачом одного из партизанских отрядов. После Победы возвратился к себе на родину, в Ленинград.
Сопоставляя данные, рассказанные Софьей Антоновной Василевской и Сергеем Ивановичем Иовлевым, хочется верить, что речь шла об одном и том же человеке, то есть, о военном враче Степанове.
После выздоровления поселился в семье Станиславы Александровны Чирской Иван Куцкий. По ее рассказам, Куцкий по специальности тоже был врач. Во время нахождения в бывшей колхозной канцелярии колхоза «Красный пахарь» он помогал Кургаеву лечить тяжелораненых, а после выздоровления охотно оказывал медицинскую помощь местному населению.
По архивным данным, Иван Куцкий в 1942 году стал почетным отцом ныне живущей в Тарасове Шарупо Любови Иосифовны.
Бывший командир Красной Армии лейтенант Иван Федорович Ткачев, 1920 года рождения, поселился у Марии Семеновны Садовской. С помощью Виктора Ивановича Лошицкого ему удалось устроиться подсобным рабочим на мельницу в поселке Ратомка. Своим новым друзьям Ткачев рассказывал, что до войны жил на берегу Черного моря.
— В нашем доме Ткачев прожил восемь месяцев. Собирал патроны, оружие, которые тщательно прятал в огороде, — вспоминала М. С. Садовская. — Два года назад, пересаживая кусты крыжовника, мы откопали глиняный горшок. Каково же было наше удивление, когда мы в нем обнаружили завернутый в холстину заряженный пистолет. Несомненно, он был спрятан в 1942 году Иваном Федоровичем Ткачевым.
Бывший красноармеец, теперь уже инвалид Великой Отечественной войны, Василий Царев нашел приют в семье у Ядвиги Францевны Предко. Во время лечения в колхозной канцелярии ему пришлось ампутировать ногу. Операция была произведена в бывшей 1-й клинической больнице Минска.
Вскоре в этой же семье поселился и выздоровевший воин Василий Михайлович Андронников. Тяжело раненный в ногу, он находился на лечении в Тарасове около трех месяцев.
Бывший раненый красноармеец И. А. Новоселов поселился у М. И. Фурс. До войны Иван Андреевич жил на Украине, в Днепропетровском районе, работал комбайнером. В первые же дни войны он был ранен в левое бедро. Длительное время находился в тяжелом состоянии. С помощью усилий Кургаева, Саблера и местных жителей-патриотов ему удалось спасти жизнь.