Юность: удалить
Шрифт:
Максим слушал их и всё время пытался вспомнить и собственные стихи. Да, когда-то он писал, но никогда и никуда не выкладывал свои строки, никому не показывал – считать себя поэтом или лириком ему было противно и даже стыдно перед классиками. Но сейчас, спустя полгода или год, он вспомнил кое-что и даже решил выйти на сцену. Зачем, почему – он и сам этого не знал. Быть может, ему вовсе не понравились прочитанные здесь стихи. Или просто хотел проверить себя на прочность.
– Да, молодой человек, выходите, – сказала ему Елена, в ответ на что Катя очень удивлённо посмотрела на своего парня, но одобрительно покивала головой.
Максим поднялся на маленькую сцену и окинул взглядом аудиторию. Ему стало немного страшно, но не настолько, чтобы уйти и услышать потом за своей спиной глупые смешки. Парень дождался, пока в помещении воцарится полная тишина, глубоко вдохнул, медленно выдохнул и начал.
– Мне всё равно.
Посмейся, если хочешь.
Пусть истиной окажется, что я
Напрасно умирал все эти ночи
И в дни душевных стуж искал огня.
Порви, сожги и выброси тетради,
В которых я писал тебе. Года,
Наверное, уже для нас не значат,
Пожалуй, ничего. Но я всегда
Искал, ищу в дрянных секундах этих
Искру, мгновенье, шанс, пустой намёк,
Которые подскажут, что на свете,
Хотя бы где-то: в жизни, в сердце, в памяти -
Ты есть,
И я
Не одинок.
Ещё несколько секунд в зале было тихо. Первой аккуратно захлопала Анисимова, затем её аплодисменты подхватили и все другие.
– Как Вас зовут? – спросила женщина.
– Максим.
– И давно Вы пишете?
– Уже давно не пишу, – сухо ответил парень.
– Максим, спасибо Вам, это было здорово.
– Спасибо, – безразлично ответил тот, уже спускаясь в аудиторию и возвращаясь на своё место.
– Слушай, круто. Ты не рассказывал мне, что пишешь! – слегка обиженно сказала Максиму Катя.
– Да это так, мелочи. Был небольшой период в жизни и всё. Я уже ничего не пишу, давно.
– Зря, отлично получается, –
– Если откопаю – конечно.
– Только вот почему всё так мрачно? Это не я тебя на такой лад настроила? – улыбнулась девушка.
– Нет, не ты, не переживай. Да всё это ерунда, юношеский максимализм…
– Максим Максимализм. Как тебе псевдоним для поэта?
– Спасибо, издам книгу, – шутливо ответил парень.
–
Болтаясь по коридорам вуза, Павел неоднократно видел девушку, которая училась, судя по всему, в соседнем корпусе. Парень сначала искоса поглядывал на неё, потом стал несколько смелее, и вот их взгляды начали сталкиваться и замирать уже дольше, чем на одну секунду. Как бы там ни было, подойти к ней юноша так и не решался, опасаясь всего и сразу: отказа познакомиться, неловкости, возможности быть высмеянным, даже всеобщего позора и всего прочего, что только можно было выдумать.
Однако в тот день всё пошло по несколько другому сценарию. Павел стоял возле лестничных перил и хаотично перебирал свои тетради, пытаясь найти нужный ему листок с записями тем, который он куда-то сунул второпях и, конечно же, забыл. Внезапно к нему кто-то подошёл, и парень услышал приятный девичий голос.
– Привет.
– Привет, – машинально ответил Павел и, подняв голову, остолбенел – перед ним стояла и мило улыбалась та самая девушка, к которой он так боялся подойти все эти несколько месяцев. Её голубые глаза были настолько яркими и лучезарными, что Павел даже немного приоткрыл рот и на пару секунд потерял дар речи, а тетради тут же посыпались на пол. Ростовцев присел и начал быстро собирать листы, девушка же тоже начала ему помогать.
– Меня Юля зовут.
– Меня Паша.
– Очень приятно, – снова улыбнулась девушка. – Я слышала, ты на гитаре играешь, это правда?
– Ну да, есть такое, – ответил, вставая, парень. – Спасибо, что помогла собрать. Я просто растяпа…
– Да не за что. Ничего, бывает. Нам тоже столько задают, что всего не унесёшь. Ты же здесь учишься, на филфаке?
– Ага. А ты в соседнем, на журфаке?
– Да. Слушай, у меня у друга скоро музыкальный квартирник будет, в общем. Ты… не хочешь пойти?
– Ты меня приглашаешь? В смысле, мне там нужно будет поиграть? – путаясь в словах, спросил Павел.
– И приглашаю, и поиграть, – ответила Юля. – У меня не очень много знакомых музыкантов, а толковых – ещё меньше. Ты же хорошо играешь?
Конец ознакомительного фрагмента.