Юный техник, 2002 № 07
Шрифт:
— Деловая встреча. Ко мне должен спуститься один… постоялец, — пояснил я.
Он кивнул.
— Понятно. А я решил отдохнуть от шума: в моем номере чинят систему охраны, — он усмехнулся, — кто бы мог подумать, что настанут времена, когда обычный гостиничный номер будет в обязательном порядке оснащаться четырехуровневой сигнализацией и ультразамками на двери в туалет.
Газеты превратились в сплошную криминальную хронику, спецотряды полиции не справляются со своими обязанностями. Людей некому защитить.
— Но вспомните, что было буквально полгода назад, — возразил я. — Тогда и полиция боялась высунуть нос на улицы.
—
— Разве нет? — с некоторым удивлением сказал я. — Сегодня патрули полиции гарантируют хотя бы частичную безопасность на улицах. Уже нет той анархии, что была раньше.
— М-да? — пробормотал он. — И чья же это заслуга, по-вашему?
Я пожал печами.
— Скорее всего, самих людей, простых граждан. Положение начало изменяться в лучшую сторону, когда Президент узаконил деятельность «охотников-одиночек». Люди получили возможность встать на защиту своих городов, не надеясь на полицию и власть.
Собеседник с интересом воззрился на меня.
— Так вы думаете, что все решают «охотники-одиночки», что они, именно они, вытащили из пропасти мир? — спросил он удивленно. — Но никто из «охотников», за редким исключением, не протягивал больше месяца со дня начала «охоты».
— Если не считать Эдварда Черная Смерть, — осторожно вставил я.
— Исключение, — отрезал незнакомец.
Я хмыкнул.
— Может быть, исключение. Но он один сделал столько, сколько полиции не удавалось сделать за десять лет.
Мужчина рассмеялся и щелкнул пальцем по своему мясистому и рыхлому, как перезревший гриб, носу.
— Вы знаете, как начинают свою непродолжительную карьеру «охотники-одиночки»? — неожиданно спросил он и, не дождавшись моего ответа, продолжил: — «Охотник» — это не какой-нибудь нереализовавшийся супермен. Обычно «охотниками» становятся рядовые граждане, которым надоело бояться собственной тени. Однажды запуганный всем и вся обыватель просыпается утром и говорит себе: «Хватит! Никто не защитит мой город, кроме таких, как я!» Он идет в полицейское управление, где ему без проволочек выдают лицензию на отстрел бандитов, восемнадцатизарядную автоматическую винтовку и пару тысяч патронов. Вот и все. Он может продержаться неделю-две, но большинство «охотников» гибнет в первые же дни.
Я уже понял, что наткнулся на сведущего в интересующих меня вопросах человека, и потому попытался перевести разговор в нужное мне русло.
— А как же Эдвард Черная Смерть? Он уже целый год…
— Тьфу! — оборвал меня мужчина. — Дался вам этот Эдвард!
Он схватил со стола бутылку, повертел ее в руках, сделал порядочный глоток и поморщился.
— Что касается Эдварда, то я знал его, — быстро сказал он, — и, если вы думаете, что я служил с ним в одном спецподразделении, то вы ошибаетесь. Мы жили в одной деревне: наши дома стояли напротив друг друга. Да, молодой человек, Эдвард Черная Смерть тогда был просто Эдвардом Хамилтоном, неглупым веселым фермером, достаточно преуспевающим для того, чтобы иметь возможность купить приличный участок на обжитой половине Фобоса. И вот в один прекрасный день в двадцатиместный катер, на котором он вместе с остальными пассажирами летел по своим делам на Фобос, угодил небольшой метеорит. В отверстие, образовавшееся прямо в обшивке пассажирского салона, ринулся воздух.
Людям грозила смерть от удушья, но…
— Эдвард пришел на помощь, — догадался я.
— Да. Его засосало,
Мужчина помолчал и продолжил:
— С этого все и началось.
— Он почувствовал себя героем?
— М-м-м… Я бы сказал немного по-другому: ему понравилось, что на него смотрят как на героя. Он решил… продолжить. Пошел в полицейское управление, получил оружие и лицензию, внес свое имя в картотеку — решил работать на заказ — и стал ждать. Первый вызов поступил аж с орбиты Сатурна, с одного из самых маленьких его спутников, все население которого составляла небольшая колония разведчиков драгоценных металлов. Некто разрушал их продовольственные склады и воровал пищу. Эдвард прибыл туда, ознакомился с обстановкой и устроил засаду возле одного из складов. В первую же ночь он имел удовольствие наблюдать, как какой-то отвратительный субъект, напоминающий паука-переростка, забрался на склад, склеил паутиной банки с тушенкой, обвешался ими, как пулеметными лентами, и благополучно слинял.
— Почему же Черная Смерть не убил его? — изумился я.
Человек прищурил темные глаза и прищелкнул короткими влажными пальцами.
— Струсил, — решительно сказал он, — самым банальным образом. Бог знает, насколько живуч был этот паук…
— А что же он сказал разведчикам?
Человек пожал плечами.
— Сказал, что видел некое членистоногое, ранил его и оно скрылось. Но, добавил он, нет никакой гарантии, что завтра его место не займет другой такой же урод. Это может продолжаться до бесконечности, сказал он, и поэтому лучше задействовать команду зооликвидаторов, чтобы они разработали радикальный способ борьбы с подобными мерзавцами и внедрили его. В конце концов основная задача «охотника-одиночки» — борьба с преступностью, а не с ошибками природы.
Я тут же возразил:
— А как же та знаменитая фотография: Эдвард стоит одной ногой на туше ужасного зугана-убийцы, ящера, терроризировавшего все население Титана в течение десятка лет. Будучи таким нерешительным человеком, каковым вы его описали, сложно справиться с четырехметровым монстром.
— Я видел это фото, — кивнул мужчина. — Эдвард показывал его мне, заметив, что ящер выглядит неестественно из-за отсутствия глаз.
— Я не обращал на это внимания, хотя газетная вырезка с этим фото лежит на моем рабочем столе под стеклом.
— А стоило бы заметить, — серьезно сказал мужчина, — у него действительно нет глаз. Их выклевали падальщики.
Я непонимающе нахмурился. Незнакомец отхлебнул из бутылки и терпеливо объяснил:
— Эдварду несказанно повезло. Его вызвали на Титан, чтобы уничтожить ящера, он месяц делал вид, что ищет «жертву», и наконец наткнулся на бездыханный труп: зуган-убийца попросту умер от старости.
Мне стало не по себе. Наверняка Эдвард чем-то насолил этому типу, своему бывшему односельчанину, вот он и готов облить героя грязью перед первым встречным. Видимо, уловив в моем взгляде недоверие, мужчина усмехнулся:
— Я разрушил образ героя?
— Отнюдь, — возразил я, — но вы говорили только о неудачных делах Эдварда. Интересно узнать, когда же он стал действовать по-настоящему?
— По-настоящему? — казалось, собеседник не понял вопроса.
— Ну, например, дело банды Свана.
Человек закусил нижнюю губу, будто припоминая что-то.
— Ах, тогда! Их было слишком много, и Эдвард не стал вступать с ними в драку.
Я растерянно улыбнулся.