Юный техник, 2006 № 06
Шрифт:
Стратостат должен был поднять «бомбу» на 30-километровую высоту вместе с Дункелем. На нужной высоте сработали бы специальные замки, и «бомба», все более ускоряясь, пошла бы вниз… На высоте 9000 м Дункель собирался ввести в действие парашют, чтобы замедлить скорость падения бомбы, а за 2000 м от земли, согласно плану, Дж. Дункель должен был открыть наружный люк и на индивидуальном парашюте спуститься на землю. «Бомба» же и оболочка стратостата должны были приземлиться отдельно, с помощью особых парашютных систем.
Осуществить свой «смертельный номер» Дункелю так и не удалось. Не нашлось желающих потратиться на столь рискованный проект. А потому все ограничилось лишь
«Стратосферная бомба» Дж. Дункеля.
Однако идеи Дункеля подтолкнули других изобретателей. Так, в 1932 году со своей Human bomb выступил профессиональный парашютист Джон Транум. Его проект был проще, чем у Дункеля. Транум не собирался забираться в стратосферу. На высоту 7500 м его должен был «забросить» высотный аэроплан, под которым и подвешивался «тропосферный снаряд», который по размерам был намного меньше и легче «бомбы» Дункеля. Изобретатель сумел даже построить свою «бомбу» и начал было испытания, но остановился: расчеты и эксперименты показали, что каплевидная «бомба» должна развить при свободном падении в атмосфере скорость, при которой у парашютиста попросту бы не хватило физических сил открыть люк и выбраться из капсулы наружу.
А предусмотреть отдельный тормозной парашют для «бомбы» Транум не догадался. Не было в то время еще и катапультных устройств. И изобретатель был вынужден оставить свои попытки. Желание забраться повыше не обошло стороной энтузиастов и нашей страны. В 1937–1938 годах студенты ДУКа (Дирижаблестроительного учебного комбината) под руководством Д. Кулышченко спроектировали стратостат-парашют СП-2 (ВР-60). Конструкторы полагали, что в аварийной ситуации спасать нужно не каждого аэронавта в отдельности, а всех сразу, превратив оболочку аэростата в огромный парашют.
После настойчивых просьб изобретателям удалось добиться в управлении Гражданского воздушного флота разрешения на пробный полет. После двух лет подготовки, 2 октября 1939 года, пилоты А. Фомин, А. Крикун и инженер М. Волков отправились в рискованное путешествие. Достигнув высоты 17 км и побарражировав некоторое время на «потолке» своего подъема, испытатели начали спуск. На высоте 9000 м оболочка шара, согласно плану, начала принимать форму колоссального парашюта. Но затем оболочка, в которой еще оставался водород, почему-то вспыхнула…
Испытателям ничего не оставалось делать, как покинуть гондолу и приземляться на индивидуальных парашютах. Таким образом, испытание показало, что спуск под обычным куполом все-таки надежнее.
О прыжках из стратосферы забыли почти на четверть века, пока в начале 60-х годов в связи с активным освоением космического пространства и началом пилотируемых полетов на орбиту не встал вопрос о спасении космонавтов на этапе прохождения спускаемых модулей и капсул сквозь верхние слои атмосферы.
Что произойдет с космолетчиком при «взрывной» разгерметизации спускаемого аппарата? Сможет ли он выбраться из капсулы
Ответы на эти и множество других вопросов интересовали конструкторов первых спускаемых аппаратов. И чтобы получить на них ответы не только теоретически, но и практически, за опасную работу взялись испытатели парашютных систем. Вот что, к примеру, вспоминал о штурме стратосферы один из старейших советских конструкторов и испытателей парашютных систем К.Ф. Кайтанов.
«Впервые воздействие высоты на организм человека описал Робертсон, который еще 18 июля 1803 года на воздушном шаре достиг высоты 7350 метров, — отмечал он. «Наше недомогание несколько напоминало ощущение, которое приходится испытывать, когда человек при плавании погружает голову в воду», — писал он».
Еще большие неприятности испытал экипаж воздушного шара «Зенит», который 15 апреля 1875 года поднялся па высоту выше 7 км. Несмотря на то что люди пользовались респираторами, из трех членов экипажа выжил лишь один — Тисандье. Остальные двое погибли от высотной болезни, связанной со снижением атмосферного давления и недостатком кислорода на большой высоте.
Тем не менее, люди продолжали штурм высоты, создавая все более совершенные герметические кабины, кислородные приборы, специальные костюмы и снаряжение. Так 30 сентября 1933 года стратостат «СССР-1» с экипажем в составе Г. Прокофьева, К. Годунова и К. Бирбаума благополучно достиг высоты 19 км.
Еще выше — до 22 км — поднялись на стратостате «Осоавиахим-1» 30 января 1934 года П. Федосеенко, Н. Васенко и И. Усыскин. Они установили мировой рекорд, но при снижении произошла авария и весь экипаж погиб.
Тогда специалисты стали осваивать технику парашютных прыжков с запредельных высот, чтобы у людей была возможность спастись в случае аварии стратостата.
Дж. Транумдемонстрирует прототип своей Human bomb.
Несколько раз благополучно прыгали из стратосферы датский парашютист Дж. Транум, наши испытатели Евдокимов и Евсеев. Однако в марте 1935 года при рекордном прыжке с высоте 10 км Транум погиб, не успев переключить свой кислородный прибор с основного баллона, в котором кончился кислород, на резервный.
Едва не закончилась трагедией и попытка самого Кайтанова 26 августа 1937 года спуститься с высоты более 11 км. Во время затяжного прыжка он потерял рукавицу с левой руки и сильно ее обморозил.
Вторая мировая война надолго прервала испытательные прыжки в нашей стране. Они возобновились лишь в 1947 году, и парашютисты отрабатывали уже не просто прыжки с большой высоты, но и катапультирование на высоких скоростях. Так, начиная с июня 1947 года парашютисты-испытатели Г. Кочетков, А. Быстров, П. Долгов, Е. Андреев, О.Хомутов и другие выстреливались из кабины истребителя при все более высоких скоростях, превысив в конце концов звуковой рубеж — выше 1000 км/ч. Все это позволило не только спасти жизнь многих летчиков, но и детально разработать технологию приземления первых космонавтов.