Юный техник, 2010 № 07
Шрифт:
С поплавком катран при любом раскладе не сможет уйти на глубину…
Легкое покалывание в кончиках пальцев заставило отложить мысли о рыбе. Экстренный вызов означал важное сообщение. Захар выпрямился и прислушался.
Репортаж о четвертом визите к Двери Урбена показался интересным. Первые три попытки открыть Дверь в корне изменили жизнь людей. Теперь следовало быть начеку и смотреть в оба: не за горами новая жизнь и новые горизонты! Захар перевел дух и вновь обратился к акуле, которая уже успела перекусить
Признавать поражение Захару не хотелось. Нарушать правила — тоже. Но возвращаться без рыбы не хотелось еще больше. Убедив себя, что экстренное сообщение сродни форс-мажору, Захар вошел в контакт с рыбой и мысленно позвал ее…
— Браконьерствуем? — тихо прозвучало за спиной.
Захар покачал головой и «отпустил» катрана. Охота была безнадежно испорчена.
«Бросить все — и к берегу! — подумал Захар. — А на обед к кому-нибудь напросимся. Может, махнуть с Тинкой на Ганимед? Давно не были у ее стариков…»
Он пересел на гребную банку, сбросил перчатки и взялся за весла.
— Не слышу ответа! — прошептали с кормы.
— Отвяжись, — буркнул Захар.
Туман над кормовым сиденьем заметно потемнел и уплотнился. Обычная чернота ночи скрадывала полутона и тени. Духу моря едва хватало плотности, чтобы озвучивать мысли. Из сострадания к бестелесному разуму Захар крепче загустил пар, ионизировал его и зафиксировал электростатическим полем.
— Неприветлив ты со старыми друзьями… — сказал призрак; теперь его голос звучал тверже.
— С водяными не вожусь, — проворчал Захар, — кстати, можешь не благодарить.
— Еще не хватало, — фыркнул Водяной. — Ты же не для того меня уплотнил, чтобы помочь, а чтобы самому лучше слышать. Люди по-другому не могут — все для себя.
— Кончай ворчать.
— А ты не кипятись, — миролюбиво сказал Водяной. — Если из-за рыбы сердишься, то не стоит. Бери!
У правого борта, повинуясь мысленной команде Водяного, выглянул темный акулий плавник.
— Обойдусь… Если узнают, что просил у духа моря, здороваться перестанут!
— А если не узнают, то можно? — усмехнулся Водяной. — Да кто увидит-то ночью!
Захар не успел ответить: в пальцы впились раскаленные иглы, новое сообщение оглушало масштабами: «Солнце превратилось в сверхновую. Эвакуация Солнечной системы. Через восемь минут фронт взрыва пересечет орбиту Земли…»
Захар поднял голову. На восточном горизонте были видны светлые вертикальные полосы: люди рвались с Земли к звездам. Беглецы ослепительно вспыхивали высоко вверху, над ионосферой, где уже можно было переходить в подпространство.
— Что-то случилось? — спросил Водяной.
— Случилось, — сказал Захар, — кажется, мы только что взорвали Солнце.
— Кажется или все-таки взорвали?
—
— Не буду. Успокоил, конечно. — Водяной бросил короткий взгляд за плечо и неохотно признал: — Наконец-то вы нас доконали! Вырубали леса, отравляли моря и реки, воевали… А теперь, выходит, всю планету разом прикончили. Молодцы!
— Положим, в последнее время мы вам многое вернули, — заметил Захар. — Ничего не рубим, никого не травим и давно не воюем…
И это была правда.
* * *
Даже в сухих академических отчетах легко угадывались удивление и восторг, когда французская экспедиция к Солнцу обнаружила внутри орбиты Меркурия планету, размером и массой идентичную Европе — одному из спутников Юпитера. Недолго думая, исследователи назвали планету Урбеном в память о своем знаменитом соотечественнике.
Семь миллионов квадратных километров оплавленной пустыни и ничего такого, что могло бы представить хоть какой-то интерес для промышленности Земли.
Скорое забвение планеты казалось неизбежным, но рутинная гипсометрия поверхности обнаружила необычное образование — холм, одна сторона которого опускалась полого, другая — обрывалась отвесной стеной.
Картографическому спутнику изменили параметры орбиты, чтобы отснять интересный объект под разными ракурсами, но замешательство только усилилось: «пирог» оказался с изюминкой. На фотографиях была отчетливо видна Дверь.
В урочный час, в полном соответствии с утвержденным графиком, робот-оператор оказался у холма и взялся за ручку Двери. Безрезультатно, конечно. Дверь не открылась, и никто не спросил: «Кто там?»
Мало кто из десяти миллиардов наблюдателей у экранов телевизоров сумел сдержать улыбку, когда робот неловко стучался в Дверь. Но вскоре всем стало не до смеха. Интенсивность солнечного ветра увеличилась более чем в сто раз. Экспедиция едва унесла ноги с Урбена, к тому же пришлось срочно сворачивать исследования Меркурия и Венеры. Магнитное поле Земли едва справлялось с облучением. Северные сияния стали обычным явлением на экваторе, счетчики космических частиц зашкаливало, и человечество всерьез подумывало о подземных городах и об эвакуации на Ганимед.
Потом все кончилось. А через десять лет подросла первая генерация мутантов. Жизнерадостные детишки легко общались без Интернета и телефонов, находясь по разные стороны океана. Без аквалангов опускались на километровые глубины и с удовольствием топтали босыми ногами наст северной седловины Эвереста.
Малыши обнаружили свои сверхспособности одновременно и повсеместно — и те, что родились в дни солнечной вспышки, и те, что появились на свет в течение последних десяти лет. Родителями выдающихся детей стало почти все население Земли.