Юра Красиков творит чудеса (Журнальная версия)

Сарнов Бенедикт Михайлович

— Ну, брось, брось, старик! А кто устроил переполох в кафе на Арбате?

— В каком кафе? Не знаю я никакого кафе! — забубнил Юра привычным тоном человека, которому уже не в первый раз приходится опровергать взводимую на него напраслину.

— А мебель? — наступал корреспондент. — Кто за три секунды переменил всю мебель в доме на Кировской?

— Какую мебель? Вы что? — удивился Юра и при этом так поглядел на корреспондента, что тот уже и сам начал опасаться, не пригрезилось ли ему все, что он описал в своем

очерке.

— И мебель и библиотека, — бормотал он. — А кот? Этот гнусный кот, который всю руку мне исцарапал?! Вот царапина! — Окончательно растерявшийся корреспондент в доказательство стал тыкать свою руку прямо под нос то одному, то другому члену редколлегии.

— Вас кот исцарапал, а я при чем? — сказал Юра. — Эго и не мой кот вовсе, я этого кота сам первый раз в жизни увидел…

— Ну вот, пожалуйста! — злорадно произнес Михаил Андреевич. — Мальчик даже не понимает, о чем речь! Я сразу почувствовал, что гут какая-то липа!

— Послушайте, Игорь Васильевич, — сказал главный. — Может, вы мальчиков перепутали? Может, это не тот мальчик?

На корреспондента просто жалко было глядеть. А сердце у Юры Красикова было не каменное. Кроме того, Юре и самому хотелось утереть нос всем этим людям, не верящим в его сверхъестественные способности.

— Ну, старик, ну я прошу тебя! Ну сделай это для меня! А? — лебезил перед Юрой корреспондент.

И Юра не выдержал.

— Ладно, — сказал он. — Так и быть, попробую…

На столе, покрытом зеленым сукном, вместо бутылок боржома появились бутылки «Столичной», «Российской», пузатая бутылка коньяка «Камю». Члены редколлегии недоверчиво рассматривали все это великолепие, некоторые, наиболее решительные, наливали напитки в стаканы, недоверчиво нюхали, пробовали на язык.

— Это что? — говорил Юра, упоенный успехом. — Это пустяки! Хотите, я вам тут всю мебель переменю?

— Нет, мебель, пожалуй, не стоит, — задумчиво сказал главный.

Вошла секретарша, неся главному на подпись какие-то бумаги.

Он подписал одну, другую, третью. На четвертой бумаге взгляд его на мгновение задержался.

— А это что?

— Это о том, что завтра воскресник по уборке двора.

— А-а, — сказал главный. — Верно. Помню! — И собрался подписать бумагу.

— Подождите! — остановил его корреспондент. — Зачем воскресник? Юра в три секунды вам все уберет!

Совершенно замороченный главный механически сказал секретарше:

— Подождите, зачем воскресник? Юра…

Внезапно он умолк и вдруг заорал:

Все, в том числе и секретарша, подошли к окну и с интересом стали глядеть вниз.

— Довольно!

К черту этот бред! Хватит морочить нам голову!

— Почему бред? — сказал Юра.

Он подошел к окну и поглядел вниз.

Из окна был виден внутренний двор типографии. Там валялись сваленные в беспорядке рулоны с бумагой, какие-то железные ржавые бочки, груды строительного мусора, оставшегося с незапамятных времен: изломанные доски, битый кирпич.

Все, в том числе и секретарша, тоже подошли к окну и с интересом стали глядеть вниз.

— Совсем все убрать или просто сложить поаккуратнее? — деловито спросил Юра.

— Рулоны сложить. А остальное куда хотите! — сказала секретарша.

РУЛОНЫ С БУМАГОЙ МГНОВЕННО ВЫСТРОИЛИСЬ В АККУРАТНУЮ ПИРАМИДУ У СТЕНЫ. ДОСКИ, ГОДНЫЕ ДЛЯ СТРОИТЕЛЬСТВА, ОБРАЗОВАЛИ КРАСИВЫЙ ШТАБЕЛЬ, В СЕКУНДУ ДВОР СТАЛ ЧИСТЫМ, ПРИБРАННЫМ, ДАЖЕ, ПОЖАЛУЙ, ЧЕРЕСЧУР ПУСТОВАТЫМ. ТОЛЬКО ПОСРЕДИ ДВОРА, СОБРАННЫЕ В КУЧУ, ЛЕЖАЛИ БОЧКИ, ОБЛОМКИ ДОСОК, ГРУДЫ БИТОГО КИРПИЧА И ПРОЧИЙ МУСОР.

Юра был в некотором затруднении. Он не мог решить, как ему лучше поступить с этим никому не нужным хламом.

Взгляд его скользил по соседним дворам. Один из этих дворов ему особенно понравился.

«Таинственный дар московского школьника»

Это был очень милый, уютный и чистый дворик недавно построенного жилого дома. Зеленый газон с небольшой симпатичной клумбой посередине. Спортплощадка: волейбольная сетка, турник, стол для пинг-понга… Площадка для малышей: песочек, качели…

Во дворе было пустынно. Только несколько малышей вяло копались в песочке. Да еще два взрослых человека — мужчина и женщина — мирно о чем-то беседовали.

Фигура мужчины внешне была ничем не примечательна: плащ, кепка. Фигура женщины была гораздо более живописна. Это была бодрая женщина лет шестидеся ти пяти в нелепой, причудливой шляпке и в габардиновом макинтоше непомерной длины и ширины.

Старуха была председателем совета пенсионеров при ЖЭКе. В настоящий момент она с воодушевлением рассказывала управдому, как вчера хвалили их в райисполкоме на заседании комиссии по благоустройству.

— Единодушно, единодушно все сказали: вам, вам первое место… А председатель комиссии говорит: «Мы вас знаем, Анна Макаровна, не первый год…»

— Главное, ведь фондов никаких! Ни на благоустройство, ни на озеленение. Все своими руками, — пожаловался управдом.

— Да, да, да… Я так и сказала: учтите, что все это, так сказать, своими руками. Фонды маленькие… Все своими… Своими руками… Да… И волейбол и этот… как его… пинг-понг… И, так сказать, цветы…

В этот момент буквально на глазах у собеседников случилось нечто невероятное.