Юрий Никулин
Шрифт:
И вот 1974 год. Близится 30-летие Победы. Сергея Бондарчука вызывают в Министерство обороны СССР, и маршал Андрей Антонович Гречко, протягивая ему свою книгу «Битва за Кавказ», говорит: «Надо сделать фильм, мы тебе всё дадим…» — «Хорошо, подумаю», — отвечает Бондарчук, берет подаренную ему книжку с личной подписью автора… и решает снимать фильм «Они сражались за Родину» по одноименным главам недописанного романа Михаила Шолохова. Почему основой для будущего фильма Сергей Бондарчук выбрал именно этот роман? Почему вообще он был недописан? Шолохов предпочитал вообще не писать, чем писать в стол или не всю правду. Не будучи уверенным, что при жизни роман опубликуют, писатель не мог над ним работать. Главы, написанные по свежим следам, на фронте, когда Шолохов
Для Бондарчука, снявшего уже «Войну и мир», Михаил Шолохов являлся как бы современным Толстым. В главах «Они сражались за Родину» он увидел духовную сторону жизни людей на войне, увидел ответ на вопросы — кто они были, как сражались, благодаря чему победили? Это книга о русском солдате, который вынес на своих плечах основные тяготы войны…
…1942 год. Отступление. Остатки полка, кучка обессилевших солдат, обороняют клочок земли. Они не сломлены неудачами и не потеряли веру в победу. Временами им кажется, что нет никакой войны. Кругом безмятежная степь: «На дороге — широкие следы танковых гусениц, четко отпечатанные в серой пыли и перечеркнутые следами автомашин. А по сторонам — словно вымершая от зноя степь: устало полегшие травы, тускло, безжизненно блестящие солончаки, голубое и трепетное марево над дальними курганами и такое безмолвие вокруг, что издалека слышен посвист суслика и долго дрожит в горячем воздухе сухой шорох красных крылышек перелетающего кузнечика» [ 84]. Абсурдное столкновение теплой, дышащей земли и бесчеловечной машины войны. Наши солдаты знают, чувствуют, что они защищают, и именно земля дает им силы.
Первым и непререкаемым требованием Михаила Шолохова стало то, чтобы фильм снимался именно в тех местах, где тридцать с лишним лет назад шли бои, в которых он сам участвовал, где происходит и действие его книги. Донские степи, граница Дона и Волги, станица Клетская, хутор Мелологовский. Сюда докатилась война летом 1942 года, и именно сюда в июне 1974-го приехала съемочная группа Сергея Бондарчука. Земля у хутора все еще была изрыта окопами — их только слегка углубили, «подновили», да чуть-чуть пожгли слишком уж мирную зеленую траву. Солдаты сводного полка, который дали в помощь киногруппе, готовя место для съемок, постоянно наталкивались на следы войны: ржавые осколки, мины, немецкие снаряды. Многие тут же обезвреживали, поэтому еще до съемок фильма начали звучать взрывы. Неожиданно нашли пачку полуистлевших писем-треугольников. Обратный адрес был стерт. Автор писал, что в тылу жить очень трудно, но уверенность в победе сильна, и желал солдатам терпения.
Из воспоминаний Юрия Никулина: «Когда Бондарчук предложил мне роль солдата Некрасова, я внимательно перечитал роман Михаила Шолохова. Потом долго думал: соглашаться или нет?…..Через два дня я уже подбирал на "Мосфильме" солдатское обмундирование для моего Некрасова. Надел грубое белье, гимнастерку, брюки, сапоги, затянул себя ремнем, примерил пилотку и в таком виде подошел к зеркалу. На секунду мне стало жутко — из зеркала смотрел пожилой солдат. Выгоревшая гимнастерка, стоптанные сапоги заставили вспомнить забытые годы фронтовой жизни, землянки, окопы, бомбежки, голод и тоску тех тяжелых лет…
…Я вдруг задумался: на каком плече — на правом или на левом — носили скатанную шинель? Потом вспомнил: конечно же, на левом, ведь на правом — ремень от винтовки…
…Странно и непривычно выглядели актеры в гимнастерках, сапогах, пилотках. Даже лица стали другими. Особенно ладно военная форма сидела на Лапикове и Шукшине. Казалось, будто они носили ее всю жизнь».
Сергей Бондарчук очень тонко подобрал актерский ансамбль: Вячеслав Тихонов, Иван Лапиков,
В жизни эти актеры также были совершенно разными: Василий Шукшин — хохмач, записной матерщинник, курил по-страшному, любил и выпить; Иван Лапиков — тихий, спокойный дед, хороший рассказчик и заядлый рыбак; Юрий Никулин — ходячая энциклопедия анекдотов; Вячеслав Тихонов — сдержанный, неразговорчивый, лишнего слова от него не добьешься. Но это внешне, а какой внутренний, сокровенный человек жил в каждом из них!
Все актеры носили выданную им военную форму постоянно. И дело было не только в том, что надо вживаться в роль — просто форма на людях выгорала, покрывалась пылью, обминалась — словом, приобретала «фронтовой» вид. Бондарчук даже устраивал смотры на самое достоверное состояние формы.
Съемки начались с эпизодов отступления полка. За первые полчаса репетиции меловая пыль покрыла одежду и лица актеров. После нескольких дублей, во время которых снимались длинные пешие переходы, все по-настоящему утомились, а к концу съемочного дня еле передвигали ноги. Особенно устали те, кто тащил на себе тяжелые пулеметы и противотанковые ружья. Физически было очень тяжело: донская степь без единого кустика, изнуряющее солнце, 45 градусов в тени. А ведь все исполнители центральных ролей были людьми немолодыми; некоторые, как и Никулин, сами успели повоевать на фронтах Великой Отечественной.
Съемки проходили в условиях, приближенных к боевым. Рядом с актерами постоянно работали саперы: за месяц они извлекли более 60 килограммов взрывчатки, оставшейся после войны. Находили и человеческие останки. У одного из актеров в руках развалилась выкопанная берцовая кость и из нее выпала пуля. Был и другой случай: актер прилег поспать прямо в окопе, ворочался, ворочался, никак не мог удобно устроиться — оказалось, что под ним лежит какая-то банка. А это — мина! Однажды танк, не услышав команды второго режиссера Владимира Досталя, не остановился, а пошел на полном ходу на массовку. В дополнение ко всему, в округе было огромное количество змей. Людей они не боялись — правда, и не ужалили никого. Но однажды во время съемки, когда Шукшин и Бурков сидят в окопе, а вокруг гремят взрывы, вместе со взрывом очередного пиропатрона на голову Шукшину упала… живая змея! Бурков от неожиданности отпихнул от себя ручной пулемет, а уж как матерился Василий Макарович!..
А как волновался тот же Шукшин, когда режиссер и актеры поехали в станицу Вёшенская к Михаилу Шолохову, чтобы посоветоваться, уточнить некоторые детали, как снимать, как играть, какие у писателя есть пожелания. Шолохов просил всех передать правду солдатской жизни: «Пусть всё будет достоверно. Может быть, где-то и крепкое словцо прозвучит, это неплохо. Солдатскую жизнь не надо приукрашивать. Хорошо бы показать, как всё было на самом деле. Ведь второй год войны был для нашей армии очень тяжелым».
Около трех часов Бондарчук и артисты провели у Шолохова. Он рассказывал о том, как по предложению Сталина начал писать этот роман, как впервые его напечатали. Говорил он образно, убедительно. В конце разговора, когда уже все собрались уезжать, Никулин попросил Михаила Александровича, чтобы он, когда будет заканчивать роман, не убивал Некрасова — пусть уж доживет солдат до Победы. А Шукшин, вернувшись из Вёшенской, сказал Никулину: «Интересный он дядька. Ох, какой интересный. Ты не представляешь, что мне дала эта встреча с ним. Я всю жизнь по-новому переосмыслил. Много суеты у нас, много пустоты. А Шолохов — это серьезно. Это — на всю жизнь».