Юродивый
Шрифт:
— И чего тебе, добрый молодец, чего нужно тебе, в наших местностях, и куда ты идешь по сырой земле, али ты калика перехожая? — заговорил он каким-то скачущим голосом, продолжая топать по земле ногой. Получалось все это у него в какой-то одной манере и в такт.
Надо сказать, в тот момент, я растерялся. Как-то все это было странно и ни на что не похоже.
— Тебя зовут Юниксом? — спросил я.
— Чего, добрый молодей, гой еси? — переспросил он, подняв вопросительно брови.
— Я спрашиваю, тебя Юниксом зовут? — закричал я, догадавшись,
Теперь он, вроде бы, расслышал, во всяком случае, кивнул, но вместо ответа начал помахивать кистями, как будто в такт мелодии.
— Наушники вытащи из уха! — закричал я, пропустив ключевое слово «придурок».
Он улыбнулся, кивнул и щелкнул пальцем себя по груди. Потом сказал самым обычным голосом:
— Гой еси тебе, добрый молодец!
Я, уже перестав удивляться, спросил третий раз:
— Ты Юникс?
— Ну, — подтвердил он, — а ты меня откуда знаешь?
— Сорока рассказала.
— Какая сорока? — удивился он. — Ты, вообще-то, кто такой?
— Гость из будущего. Иди, отключи сигнализацию, нам нужно войти, со мной женщина и собака.
— Сюда нельзя посторонним, здесь закрытый объект! — нерешительно сказал он, рассматривая меня безо всякого интереса, словно к нему на улице подошел прохожий спросить дорогу.
— Я не посторонний, я начальство! Инспекционная проверка, — веско сказал я, начиная понимать, что имела в виду Ульяна, говоря о тормозе.
— А, что же ты сразу не сказал, я тут оттопыриваюсь со скуки. Такая клевая запись, хочешь послушать? — теперь уже доброжелательно улыбнувшись, предложил он.
— Потом послушаю, а пока пойди и отключи защитную сигнализацию!
— Не проблема, — пообещал он и нажал спрятанную под армяком на груди кнопку. Взгляд его сразу сделался туманным, а нога сама собой начала отбивать такт. Я понял, что обо мне уже забыли, и сам выключил его звуковое устройство.
— Ты чего? — обиделся он.
— Иди, отключи сигнализацию, — начиная стервенеть, медленно сказал я и, молча взяв его за плечо, потащил к дому. Юникс почти не сопротивлялся, хотя такое отношение его задело.
Мне совсем не хотелось с ним ссориться, но парень был явно не в себе, похоже на то, что сбрендил от одиночества. Когда мы дошли до избы, он уже успокоился и спросил, не встречал ли я в лесу девочку. Она куда-то ушла, и он теперь волнуется.
— Давно ушла? — спросил я, решив проверить, как он ориентируется во времени.
— Порядком, — посчитав в уме, ответил он, — недели две назад. — Я без нее скучаю.
— Наверное, ее волки съели, — предположил я, имея в виду Красную Шапочку.
— Ты думаешь? Жаль. Противная девчонка, дура и дикарка. Она у меня вела хозяйство.
На этом сожаления кончились, больше он Ульяну не вспоминал. Невменяемое состояние оператора ставило меня в сложное положение. Оставаться в таком тесном контакте с сумасшедшим, удовольствие не самое приятное. Пусть бы еще он только слушал музыку, а если у него начнется осеннее обострение! Да
— Не знаешь, почему деда Антона отозвали? — спросил я его, когда мы вошли в дом.
— Антона? Какого Антона? — он посмотрел на меня пустым, отсутствующим взглядом.
— Того, который был здесь до тебя, — терпеливо объяснил я.
Теперь он понял, осклабился:
— Да он же полный отстой. Знал бы ты, как все дела запутал! Я третий месяц с утра до вечера пашу и не могу ни в чем разобраться!
Я промолчал и следил, как он что-то делает с кучей хлама на полу. Его действия были непонятны по сути, он зачем-то перебрал пустые консервные банки. Когда он закончил и распрямился, спросил:
— Так ты будешь отключать сигнализацию?
— А я что делал? — удивился он.
Я понимающе кивнул и отправился за Марфой и собакой. Они ждали меня на прежнем месте. Ничего не объясняя, я взвалил на себя все наши вещи и мы пошли на станцию. Вид у меня был, наверное, не самый приветливый. Я понимал, что девушка хочет что-то спросить, но не решается. Только когда мы были уже на территории, рискнула задать вопрос:
— Мы здесь будем жить?
— Пока не знаю, это не то меня зависит, — ответил я, с горечью думая, что все мои планы летят к черту. Какой идиот отправил на такую ответственную работу ненормального, можно было только гадать. Кажется, Марфа еще хотела узнать о волшебной телеге, рассказ о которой произвел на нее такое сильное впечатление, но, правильно оценив мое состояние, не рискнула. Мы вошли в избу.
Станция во времена Лешего стилизованная под русскую избу, чистая и комфортабельная, превратилась в рабочий барак. Везде валялись грязные, мятые носильные вещи, остатки еды, какие-то инструменты. Спал новый смотритель на лавке заваленной скомканным тряпьем.
— Видишь, как я живу? — проследив мой взгляд, с трагическими нотками в голосе спросил он. — А у меня, считай что, высшая категория!
Что у них за категории, и какая в организации существует иерархия, я не имел ни малейшего представления, однако, назвавшись инспектором, расспрашивать о таких очевидных вещах, не мог и вместо гласного сочувствия, скорчил соответствующую мину. Я свалил наш багаж прямо на пол. Марфа застыла возле дверей, с почтительным ужасом осматривая «апартаменты». Полкан обходил избу, нюхал углы и непонятно почему, скалил зубы.
— А это что у вас такое? — спросил с явным страхом Юникс, рассматривая мешки с провизией.
— Еда, — рассеяно ответил я, все еще не приходя в себя от шока после всего увиденного.
— Что значит, еда!!! — с неожиданным подъемом закричал он. — Какая еще еда!!!
— Обыкновенная, ветчина, копченая рыба, мука, там много всего, — ответил я.
— То есть, как это? Вы что, с ума сошли? — забормотал оператор и даже попятился от мешков. — Все это, нужно немедленно уничтожить! Там же сплошные вирусы и канцерогены! Вы, что решили меня отравить?!