Шрифт:
Пролог. Лучше с трудом заниматься любовью, чем с любовью заниматься трудом.
– Он меня бесит! Можно, я в него помидор брошу?
– Нет, едой кидаться нельзя. Вон кирпич лежит.
Виктор.
Какие то трущобы!
Я сорвался сюда с приема в Министерстве Магии и в своем фраке и бабочке выглядел поменьше мере нелепо.
Кругом лужи, грязь и кажется, вон там я видел крысу. И где-то тут Центральная Городская больница? Как так то? Машина пересекала улицу за улицей, а я не узнавал район. За шесть лет моего
Шофер лихо затормозил рядом с огромным особняком, хранившим в себе отпечаток былого великолепия. Только вот колоны потрескались и уже не сверкали белизной, лепнина облупилась, и в стенах зияли дыры, от отвалившейся штукатурки, обнажая серые кирпичи.
– Это Центральная Городская Больница? Ты уверен, Клаус? – спросил я у шофера.
– Да, уверен, Сьер Гальвангар. А вон там видите отдельная дверь. Вот там и находится городской морг. Вам туда.
– А почему здание так выглядит? Как будто на него упал дирижабль, а обломки так и не убрали? Когда ремонт тут был в последний раз? – вылезать из теплой машины вот совсем не хотелось, на улице моросил въедливый дождь.
– Так не нужно это никому, Сьер Гальвангар. Богатые дома лечатся, а бедняки и так обойдутся – пожал плечами шофер – Я не могу пойти с вами, Сьер Гальвангар, машину тут же обчистят. Район не безопасный. Вы уж как-нибудь сами – извинительным тоном сказал Клаус.
Я вздохнул. Выбирать не приходится.
Я выбрался из машины и огляделся. Нда. Нужно немедленно сделать запрос. Куда собственно ушли деньги? А еще, куда смотрит совет попечителей Городской Больницы?
Но это позже. Сейчас мне нужен морг.
Я широким шагом направился к двери, на которую мне указал мой шофер и дернул ее на себя. Ручка с противным скрежетом оторвалась и осталась в моей руке. Темный все забери! Я не бытовой маг, но заклинание довольно простое. Только вот расходовать магию на это не хотелось. Тут вполне и отвертка сгодиться. Но выхода не было. Кое-как приделав ручку, я снова дернул дверь на себя. Она поддалась с оглушительным скрипом.
За дверью меня ждал темный длинный коридор, в котором кое-где мерцали тусклым светом газовые фонари. Морг он и есть морг. Он для мертвых, а не для живых. И я двинулся вперед по коридору. Попутно проверяя магией двери. Ни за одной из них живых не было. Темный всё забери!
Я быстро раскинул магическую сеть и только в самом конце замерцал тепловой огонек. Тааак. Кажется, сегодня я своей цели вряд ли достигну. Ну, раз приехал, нужно идти.
Коридор закончился дверью, на которой было криво написано «Лабираторнуя». В одном слове две ошибки. Хотя возможно я единственный кто смог это прочесть и понять. Я без стука толкнул дверь.
– Есть кто живой?! – громко крикнул я в глубину кабинета.
Я усмехнулся. В морге эта фраза звучит особенно уместно. Я двинулся вперед, осматривая помещение.
А вот внутри «Лабираторнуя» производила весьма приятное впечатление. И длинными металлическими столами, уставленными пробирками и колбами, и большими ящиками с чем-то непонятным. А самое главное чистотой и абсолютным
При моем появлении женщина проснулась и подняла голову. Стул, на котором она сидела, стоял ко мне спиной, и мне было видно только густую шапку шоколадных волос. Женщина встряхнула головой, отгоняя остатки сна, и повернула ко мне голову.
Мир остановился.
Я смотрел в бездонные фиалковые глаза и понимал, что не было этих шести лет разлуки. Не было моего отъезда, ссоры, предательства, других женщин, помолвки и еще Темный знает чего. Были только эти фиолетовые глаза, бездонные как космос и всё поглощающие как море на закате.
– Кора – не сказал, прохрипел я.
Она закрыла на секунду свои невозможные глаза, а потом встала, прислонившись к столу, и сказала глухо:
– Виктор.
– Что ты тут делаешь? – спросил я.
– Это разве не очевидно? Работаю – ответила она.
Я снова посмотрел на нее, оторвавшись от ее фиалковых глаз.
Красивая. Какая же она красивая. Шесть лет прошло, а она не перестает восхищать меня своей красотой. Только вот помимо красоты в глаза бросались и замызганный халат, накинутый поверх серого невзрачного платья. И круги под сумасшедшими глазами, говорящие о страшной усталости. И болезненная худоба тонких рук, на которых виднелись следы от химических ожогов.
Поднялась злость и непонимание, которые вырвались в грубом требовательном вопросе:
– Что представительница семьи Вантервиль делает в морге Центральной Городской больницы для бедных и бездомных?!
– Не кричи, Виктор. Я уже говорила, я тут работаю. Мне, видишь ли, как-то нужно зарабатывать на жизнь, что бы содержать себя и семью. А деньги я делать из воздуха не научилась.
– Магия такого порядка причисляется к Высшей. Она строго запрещена законом, в статье сто тринадцатой конституции Магической Конфедерации – ответил я.
– Ну, ни тебе ли Высшему Легисту это знать – усмехнулась она – Кстати, поздравляю с должностью. Все газеты трубят только об этом. О твоем возвращении и вступлении в должность. Ты теперь еще и Алфереш-Мор? И высший юрист, и высший маг Конфедерации? Второй человек после канцлера. Высоко взлетел. Впору спрашивать мне? Что, собственно говоря, ты забыл в морге Центральной городской Больницы для бедных? – скривила губы Кора.
– Мне нужен патологоанатом, который проводил магическое и анатомическое вскрытие тела Мэри Энн Николз – сказал я и потер лоб.
Увидев здесь Кору, у меня напрочь вылетело из головы, зачем я вообще сюда приехал. Да еще во фраке.
– Ночной бабочки «Полли»? С каких это пор Высший Легист интересуется убийством уличной девушки? – съехидничала Кора.
– Меня это представь себе, совершенно не интересует. Шлюх… Они меня не интересуют. А вот ее убийца очень даже.
Это и в самом деле важно. Выяснение что тут делает Кора, как тут оказалась и что мне теперь с этим делать - подождет. Поэтому я продолжил.