Юрта красного ворона
Шрифт:
Только вот планы просто и удобно строить сидя всё на том же диванчике.
Всем этим планам не суждено было сбыться.
Глава 8. Если человек знает, чего он хочет, значит, он или много знает, или мало хочет
– И когда у них родится мальчик…
– А если у них родится не мальчик?
– Не мальчик? А кто????!!!!
«Сильва» 1981 год.
Мы уже садились в машину, когда к Уинну подлетел перепуганный парнишка разносчик и протянул ему запечатанный
– Планы поменялись. Садись.
Я быстро села в машину и спросила.
– Что?
– Ребенка не могут успокоить. Он захлебывается в плаче. Чувствует, что его бросили. Селена, что бы ее…! Она ушла из больницы, два часа назад. Не стала дожидаться утра. Сразу после того как я привез все ее вещи начала собираться и упорхнула в неизвестном направлении. Все это время ребенок был в соседней комнате. А тут она ушла и младенец сорвался. Не могут успокоить – пояснил он, гоня машину по пустым вечерним улицам.
– Ох.… А как же мы? А няня? Они же придут только завтра?
– Ну,… почесал затылок Уинн – Я ловлю преступников. Ты химик и патологоанатом. А еще у нас Нэнси есть. Одну ночь то мы как-нибудь справимся? Тебе завтра на работу?
– Нет. Я тебе все отчеты сдала и взяла отгул на три дня.
– Я тоже. По семейным обстоятельствам. Начальник полиции так улыбался при этом. И не описать словами – хмыкнул Уинн.
Он подъехал и остановил машину прямо возле центрального входа. В конце концов, было уже довольно поздно и народу возле больницы, как и машин, было не много. Мы выскочили из машины. Я не стала ждать, когда Уинн выйдет, откроет мне дверь, потом подаст руку и поможет выйти. Подхватив юбки от вечернего платья, и в душе проклиная их всеми словами, я неслась, перепрыгивая через две ступеньки. Уинн не отставал.
Мы влетели в отделение и только тут притормозили. К нам вышла пожилая монахиня в сером монашеском клобуке и жестом позвала нас за собой.
Значит, малыша уже определили к сиротам. Монахини только ими в нашей больнице занимаются. С остальными младенцами возятся медсестры.
Она открыла одну из дверей, и почти сразу же на нас обрушился детский плач. Я растерянно притормозила. В палате было пять люлек, в которых лежали младенцы. Я растерянно оглянулась. Но монахиня подошла к одной из люлек, взяла от туда отчаянно кричащего младенца и подошла к нам с Уинном.
– Вы уверены в своем решении? – спросила она.
– Да – твердо ответила я и протянула руки.
Монахиня осторожно передала мне сверток, закутанный в серые пеленки. Вообще все тут было серым. Даже одеяльце. Я взяла сверток и осторожно взглянула на сморщенное, красное от натуги личико. Малыш был не очень симпатичный. Во всяком случае, ничем не напоминал тех румяных карапузов, что демонстрировали мне бывшие подруги. Но правда там я ходила в гости в богатые дома. И младенец был укутан в дорогие кружевные пеленки и яркие одеяла. Этот же малыш в серых пеленках совсем не умилял. Только вот едва я выпустила магию, как коконом окутывая ею малыша – он почти сразу же успокоился. Крик прекратился, и он зачмокал и забавно сложил губки.
–
– Поздравляю вас, мамочка – сказала монахиня.
– Ага - ответила я, разглядывая младенца.
Слов у меня временно не было. Одни звуки. Ребенок был очень маленький. Ну,… на мой неискушенный взгляд. Я представляла себе младенцев гораздо большими по размеру. Малыш чмокал, потом попробовал открыть глазки. У него это не очень хорошо получилось, и он их снова так и не открыв закрыл и по моим ощущениям заснул. И что теперь?
– А он так до утра проспит? – с надеждой спросил Уинн.
– Нет, разумеется. Его нужно будет покормить. И делать это нужно по часам.
– Кормилица придет завтра – неуверенно сказал Уинн.
– Мы дадим вам с собой сцеженного молока наших кормилиц. На ночь вам хватит – ответила монахиня.
– Ага – снова выдавила из себя я.
– Что с бумагами? – задал вопрос Уинн.
– Девушка подписала их все, не задумываясь. Мы все оформили. Профессор Лориндж предупредил, что вы скорей всего придете за ребенком и даже настоял, что бы мы оформили все документы заранее. Так что вам осталось только поставить подпись – ответила монахиня.
– Да! Давайте – выразила я готовность.
Мы прошли в кабинет. При Центральной городской больнице был небольшой Храм Темного, а рядом с ним и располагался кабинет главной смотрительницы. Он был темный, мрачный, и всё в нем тоже было серого цвета. Только вот большое витражное окно, соединенное со стеной храма напоминало, что мы в сестринской обители Темного.
Монахиня протянула мне бумаги. Я села возле большого письменного стола, а Уинн поддерживал меня за локоть. Он и забрал бумаги вместо меня. Уинн быстро пробежал все документы глазами. А потом протянул мне, сдержанно кивнув.
– Вот тут и тут. А еще вот здесь в общем журнале – я расписывалась не читая.
Обычно я тщательно за этим слежу. Но тут все контролировал Уинн, а ему я доверяла. Да и не думаю, что монахиня что-то бы напутала в документах.
– Малышу сказочно повезло – сказала монахиня, и по-доброму нам улыбнулась.
Я встала.
– Мы можем идти? – уточнила на всякий случай.
– Да. Поздравляю. Как назовете-то? – спросила она, тоже вставая.
– Что?
Я воззрилась на Уинна и только сейчас поняла, что так и не знаю. Кто же родился?
– У тебя сын, Кора. Как ты его назовёшь? – подсказал Уинн.
– Сын? У меня сын? – залепетала я.
– Это от радости. Мы пойдем – и Уинн забрав все бумаги, потащил меня на выход.
Уинн умудрился взять и документы и молоко и даже отдать пожертвование на храм Темного мага, которое было принято в подобных случаях. С пожертвованием он не поскупился, судя по довольным лицам монахинь, которые высыпали нас провожать. Я слышала их восторженно-удивленные возгласы: «Это надо же, как малютке повезло», «И выжил и семью нашел», «Всем бы так везло». Я с грустью вспомнила оставшихся младенцев в той палате. Их ждёт сиротский приют. Но как говорил папа «Я не могу помочь всем. Помогаю только тем, кто рядом».