Юсупов. Право на выживание

Новикова Анна

— Я недалеко от Маяковской. Заберешь меня? — спросила Софья.

— Диктуй адрес.

С Серафимой распрощались на крыльце кофейни. Сделали дурацкий селфач, над которым долго хохотали, как в старые добрые времена. В самом деле, как же порой не хватает этой легкости жизни, хорошей доли юмора и светлых надежд на будущее, а не вот это вот все.

Синий ренж ровер плавно подкатил к бордюру. Девушки еще раз обнялись, и Софья села в машину. Юсупов кивнул Серафиме и прибавил газу. Силуэт подруги еще несколько секунд отражался в зеркале заднего вида.

— Тебя мигрень мучает? —

подал голос князь.

Сначала Софья хотела спросить что-то в духе «это так заметно?». Потом вспомнила про зрение князя покруче, чем у супермена, и ответила:

— Давай, скажи мне, как важно больше отдыхать и меньше работать.

— Кто я такой, чтобы раздавать тебе подобные советы? Ты же все равно не послушаешь.

— Слава богам, — пробурчала Софья.

— Но я знаю удивительно действенное средство против мигрени. Секс. Попробуй. Он еще и нервишки лечит, общий тонус организма укрепляет. У тебя же с этим средством вроде проблем нет? — сказал князь, приправив это той самой ухмылкой, которая напрашивается на хук справа.

— Да иди ты к черту, Юсупов.

— Всегда знал, что молодые парни не умеют продлевать удовольствие. Они слишком торопятся, из-за чего сбиваются с темпа и быстро выдыхаются. После первого захода еще и засыпают быстрее, чем женщина выйдет из душа.

Софья подперла висок и стала пялиться в окно.

— У тебя все? — спросила она.

— Есть еще кое-что, — ответил Юсупов. — И это кое-что лучше показать, чем рассказать.

— Куда едем хоть?

— На край света, душа моя.

— Вообще-то мы так не договаривались, — сказала Софья.

В ее планы на сегодня никак не входят покатушки с вампиром хоть на край света, хоть на край КАДа. Она, конечно, не надеется лечь спать пораньше, но занырнуть в горячую ванну на часок было бы очень к стати.

— Это не займет много времени, — заверил князь. — И я обязательно довезу тебя до дома.

— Ну-ну, а еще с этого начинаются все фильмы ужасов.

— И порнофильмы тоже.

Софья едва не взвыла. Она заозиралась, увидела на заднем сиденье бутылку с водой. Без спроса открыла и сделала несколько глотков. Не полегчало нисколько, но хоть что-то.

— Что Изабелла сказала? — спросила она.

— Ничего, — ответил Юсупов. — Она знать не знает о препарате для тех, кому за триста. И она не врет.

— Так зачем мы встретились?

Софья подняла на Юсупова усталые глаза. Тот же выглядит как с обложки журнала. Чистая кожа, красивый профиль, соблазнительный кадык выглядывает из-под ворота рубашки. На изящных длинных пальцах поблескивают кольца. Всегда безупречен, скотина.

— Любуешься? — спросил князь.

— Завидую.

— Что ж, я рад служить тебе источником красоты и вдохновения.

Софья потерла переносицу и снова спросила:

— Куда едем, князь?

Юсупов притормозил на светофоре, взглянул на Софью, расплылся в улыбке и ответил:

— Тебе понравится. Вот увидишь.

Глава 5

Красный треугольник

Паленой резиной и гнилостью запахло, едва Софья вылезла из машины. Юсупов долго пилил по Обводному, затем свернул на Розенштейна

и припарковался у трехэтажного офисного здания, кажется, россельхознадзора. Оно будто бы отпочковалось от обветшалого цеха в шесть этажей.

Там кое-где заколочены окна, торчат допотопные кондиционеры, у запасного входа стопки деревянных поддонов, мешки с мусором и чем-то еще, вроде утеплителя или стекловаты. Над главным входом с пластиковыми дверями конкурируют таблички «Столовая» и «Аренда помещений». А по левую руку, конечно, автосервис. Пара десятков автомобилей разной степени разложения. Начищенный синий ренж ровер князя выделяется как столичная эскортница.

С видом, будто это самый обычный моцион, князь пошел по обочине, мимо заправки, мимо еще одной заброшки с выбитыми окнами и свернул направо. Асфальтированную дорогу поперек перерезает длинная ветка жд-путей, которая за вышеобозначенным зданием раздваивается один раз, а через пару метров — второй раз.

Битое стекло, целлофановые пакеты, пластиковые бутылки, салфетки, окурки перемешаны с грязью и противно хрустят под ногами. Рядом с узкоколейкой стелется разбитая дорога чисто технического назначения. Разумеется, грязь и лужи не просыхают.

— Красный треугольник, — подала голос Софья. — Как же ты догадался, дорогой, что меня так воодушевляют заброшенные здания с проломленными крышами, торчащей арматурой и кирпичами, которые того и ждут, чтобы упасть на мою светлую голову? Прекрасное место, где крысы размером с собаку — норма жизни.

— А я говорил, что тебе понравится, — подыграл князь.

— Ты сейчас на полном серьезе, да? Мы пойдем туда, где тусуются бомжи, наркоманы и автобарыги?

Князь приблизился к Софье, сжал ее ладонь и ответил:

— Не волнуйся, дорогая, я буду крепко держать тебя за руку.

Это место излюблено киношниками и фотографами за счет постапокалиптичной фактуры. Более чем сто пятьдесят заводских корпусов из красного кирпича, сквозь руины которых дрожат молодые побеги берез. Антураж послужил декорациями для фильмов «Блокада» и «Сталинград». Десятки энтузиастов каждый день шмыгают в полуразрушенных постройках с риском для жизни отхватить осколок стекла на голову или проткнуть штырем ногу.

Каких-то полтора века назад здесь было процветающее производство резиновых изделий. Да-да, именно тех, что вы подумали — галоши. Продукция отличалась высочайшим качеством и имела спрос по всему миру. По сути «Товарищество российско-американской резиновой мануфактуры» было монополистом. На подошву своей продукции ставило маркировку в виде треугольника.

В 1860 м производство галош выросло до 1000 пар в день. Вы только вдумайтесь в эти объемы. А теперь вопрос — что же такого случилось в мире в середине ХIХ века, из-за чего так остро понадобились галоши? Последствия потопа, изменения климата по всему миру? Нет, не слышал. По официальной версии век спустя производство захирело из-за снижения спроса на продукцию. Первая версия — галоши начали выходить из моды. Вторая — производство якобы проиграло гонку модернизации. То есть сначала этот завод был впереди планеты всей, а потом вжух! И в 2002 м признано банкротом.