Юся и эльф
Шрифт:
— Вот проспится, я с ним поговорю, — пообещала я и спросила: — Чаю не хочешь?
Чаю он хотел.
И... и как-то теплее становилось даже не от самого чаю, а от того, что мы его пьем, вдвоем, устроившись на махонькой кухне, друг напротив друга. Есть мед.
Полкруга чесночной колбасы.
Хлеб, слегка уже твердоватый, но с колбасой самое оно. К залепленному дождем стеклу прилипла малина, иногда скребется укоризненно, напоминая о своем существовании, но еще пару недель и она уснет, окружив эльфийского сиротинушку
Оно так надежней.
— Знаешь, — я первой нарушила молчание. Вполне себе уютное такое молчание, где Эль, подперши щеку кулаком, разглядывал меня. А меня это не раздражало.
Вот с детства злилась, когда на меня пялятся.
И ничего, привыкла.
— Не знаю.
— Да ну тебя... я не договорила. Мне кажется, что его стоит расспросить... что он, если не полностью в курсе происходящего, то о многом догадывается. Ну... — я покосилась в бочку, в которой булькала капуста.
— Тогда почему молчит? — закономерно поинтересовался Эль.
— Потому что пьет.
Меня куда больше интересовало, почему его вообще из дому выпустили. Насколько я знала Мариссу, она предпочла бы стать вдовой, а не женщиной, от которой супруг сбежал вскоре после свадьбы. Городок-то у нас мелкий, слухи быстро пойдут...
— И как долго он собирается пить?
— Откуда ж я знаю? — я потянула к себе колбасный хвостик и засунула в рот. — Пока деньги не закончатся. Даром кто его поить станет?
...и вот понимаю, что самолично Марисса за супругом бегать бы не стала. Гордость не позволила бы и все такое, но... почему никого не послали? Будто бы это нормально... и выводы, которые в голову лезли, мне совершенно, вот совершенно не нравились.
Но их я не озвучила.
Так и сидели.
Глен, будто услышав, что говорят о нем, заворочался и засопел, потом заговорил что-то и, главное, жалостливо так, прямо захотелось по голове погладить, утешая. Но вставать было лень, да и чай остывал.
— У бабушки день рождения скоро, — сказал Эль, отвлекая то ли от бывшего, то ли в принципе. — Будет прием... нас пригласили.
— Угу, — ответила я.
— Я... отыскал подарок, — он покосился на бочку.
Собирается подарить бабушке руку демона? Оно, конечно, весьма себе редкость, да и бабуля у него с характером, но все же... он уверен, что пожилая эльфийская леди мечтает именно об этом?
— ...но тебе нужно составить букет.
— Какой?
О составлении букетов я имела весьма отдаленное представление.
— Это обычай. Древний.
— Ага...
Вот только древних эльфийских обычаев мне не хватало.
— А если я... куплю?
— Это будет весьма... неуважительно.
— И розы не подойдут?
Что-то я крепко подозревала, что не подойдут. Эль пожал плечами. Ага, стало быть, может и подойдут, но подозреваю, что далеко не все и просто нарезать веник, даже если из сада градоправителя, будет
— Рассказывай, — велела я.
— Искренний букет раскрывает отношение дарящего к одаряемому. Он может выражать восторг какими-то качествами... к примеру розы в сочетании с альстромеей...
...это еще что за зверь?
— ...говорят, скажем, о невинности, если розы белые...
...сомневаюсь, что трехсотлетняя бабушка обрадуется, если ее прилюдно назову невинной...
— ...или о страсти... если розы темно-красные, главное, не перепутать с вишневыми. Вишневые в сочетании с альстромеей воспринимаются двусмысленно, поэтому добавляют третий компонент. Уместны будут снежные ирисы...
— Хватит! — взмолилась я.
Ненавижу цветы.
То есть, до этого момента я была уверена, что к цветам совершенно равнодушна, Однако сейчас осознала — ненавижу.
И ведь пропустить нельзя.
И про букет...
— Ты можешь взять любые, — Эль коснулся моей руки. — На самом деле формальные значения — это далеко не все. Нас учат гармоничным сочетаниям, однако... моя бабушка всегда полагала, что растения следует чувствовать, а не пользоваться справочниками. Так оно вернее.
Чувствовать, стало быть.
А если... мысль была не самой здравой, но других просто-напросто в голову не приходило.
К тому же...
...вот не оставляло меня дурное предчувствие.
Ведро воды разбудило Глена быстрее уговоров.
Он вскочил, отфыркиваясь, озираясь бешено, а на руке, главное, вспыхнуло кольцо тьмы. Интересный у него браслетик. Весьма интересный.
— Успокойся, — велела я.
— А... это ты...
— А ты кого ждал? — я ведерко отставила и ногой за спину задвинула, правда, оно не упустила случая грохнуться на пол, причем весьма немелодично.
— Мало ли...
— Ага, то есть ждал?
Глен отвел взгляд. А я велела:
— Рассказывай.
— О чем?
— Обо всем.
— Я, между прочим, вымок до нитки...
Так уж и до нитки. Спал он в кожанке, с которой вода скатилась, и в брюках, тоже от намокания защищенных, благо, хоть ботинки снять сподобился. А что до тряпок, то их я выкину.
Сожгу на заднем дворе, а пепел прикопаю на всякий случай, чтобы не возродились ненароком.
Глен неловко слез с печи, потянулся и поскреб живот.
— А поесть дашь?
— В рыло дам, — сказала я.
— Силенок-то хватит?
— У меня, может, и не хватит. Ничего, помощь кликну, если что...
— Этого своего... нашла себе... людей мало было?
— Мало, — согласилась я, глядя, как Глен пытается пригладить торчащие дыбом волосы. Помятый, похмельный он выглядел довольно жалко. Вот только жалость моя куда-то подевалась.
Наверное, дожди смыли.
А ведь и вправду, людей в моей жизни было немного, все больше нелюди, но и те какие-то неправильные.