Юся и эльф
Шрифт:
...травы горчили.
А мед был сладок. Эль делился теплом, и мне как-то подумалось, что соседи вовсе не обрадуются Вечному лесу... это ведь как-то... уснул у себя дома, а проснулся в лесу, да... странно.
И хорошо.
А главное, спокойно. Настолько спокойно, что мне вдруг стало безразлично. Полетит мир в пропасть? Пускай... главное, банку с медом в руках удержать. Небось, с медом и в пропасти жить можно.
— ...если тебе понадобится уйти, просто прикоснись к нему и позови... ты понравилась бабушке...
...сомневаюсь.
— ...иначе
...тогда, наверное, понравилась. А может, дело не во мне... может, даже совершенные эльфийские леди устают от своего совершенства.
...в следующий раз я проснулась ближе к полудню. Голова не болела.
Я ее потрогала, убеждаясь, что она все же на месте. Но не болит. В отличие от ног, которые придавил своей тяжестью маншул. Стоило мне пошевелиться, и кошак приоткрыл один глаз, правда, лишь затем, чтобы снова его закрыть.
— Слезь с меня, — попросила я, пытаясь спихнуть маншула.
Он широко зевнул.
И не пошевелился.
— Между прочим, я тебя создала, я тебя и... — я щелкнула пальцами, но кот лишь ухом дернул. — Мне в туалет надо!
Нет, я далека от мысли, что низшая нежить способна понимать человеческую речь, но кот тяжко вздохнул и сполз. Слегка. Позволяя мне вытащить правую ногу.
И левую.
И встать.
Он растянулся на моей постели, умудрившись занять ее всю, и зарокотал.
— А... где все?
Спрашивала я у кота, но отозвался почему-то Глен.
— Завтракать будешь? — крикнул он. — Твой ушел. Велел сидеть дома... слушай, а он у тебя не такой и зануда...
...старый Гарби был известен в узких кругах, как человек, способный достать если не все, то почти все. Были бы деньги.
К деньгам Гарби испытывал просто-таки нечеловеческую любовь. Правда, сомневаюсь, что его в полной мере можно было считать человеком. Лицо его было узко и несуразно, а фигура — длинна и тоже несуразна. Особенно в ней выделялись узкие плечи и длинные, ниже колен, руки с непомерно широкими кистями. Тонкие пальцы он украшал перстнями, всякий раз иными, и поговаривали, что где-то в этой комнатушке, забитой до потолка всяким хламом, скрываются заветные шкатулки, доверху полные перстней, цепочек, монет и прочих малых радостей.
Находились и безумцы, которые пытались эти самые шкатулочки отыскать.
Так говорили.
Не знаю. Мне вот хватило при первой встрече заглянуть в прозрачные, будто ледком подернутые, глаза, чтобы всякая дурь из головы выветрилась.
— С чем пришла? — а вот голос у Гарби был тоненький, девичий, и это тоже служило поводом для шуток. Правда... как-то так получалось, что рано или поздно шутка доходила до Гарби, а он обижался на шутника и поднимал ему цены.
Или опускал. Если, конечно, речь заходила о покупках. А покупал он, что характерно, тоже все. И платил порой куда больше, чем та же Гильдия.
— С заказом, —
— Вот, — не без труда, но я добралась до старого стола, за которым Гарби перебирал сокровища. Сейчас перед ним выстроилась армия оловянных солдатиков, которых он бережно протирал куском ветоши, сдирая и остатки краски. Я выложила пару золотых монет. — Мне нужен букет.
— Иди в цветочный, — Гарби выбрал из груды солдатиков одного, с перекрученною рукой, и поднес к глазам, прищурился, примерился и, ухватив за руку когтями, ловко повернул ее.
— Мне нужен особый букет.
Ветошь коснулась олова.
— Для эльфийской бабушки... на день ее рождения... — я замолчала, не зная, что еще сказать. Но Гарби уставился на монеты.
— Это задаток, — на всякий случай сказала я, хотя правила знала.
Он называл сумму, а клиент или соглашался, или нет.
Ни торгов.
Ни скидок.
Только одно лишь честное золото.
Гарби вздохнул, и тонкие длинные усы его, в которые он вплетал разноцветные нити, качнулись. Дрогнула оттопыренная нижняя губа, словно старьевщик того и гляди разрыдается, но... нет, он сумел справиться с собой.
— Особый? — уточнил он безнадежно.
— Особый.
— Проще заказать старушку.
— Старушка нужна, — тут уж я вздохнула. Сдается мне, Эль не обрадуется, если я избавлю его, пусть от несколько назойливой, но все же родной бабки. — И букет нужен.
Гарби покачал головой.
— Почему?
— Потому что и вправду проще заказать старушку, — он вернул солдатика в коробку, туда же сгреб прочих, выставленных на столешнице, а саму коробку отправил ниже, под стол, к другим, которых собралось великое множество. — Эльфы... они чуют.
— Что?
— Все.
— Не понимаю, — я опустилась на краешек древнего кресла, которое стояло здесь, сколько себя помню. Спинка его зияла дырами, а пару ножек заменяли кирпичи. — Что в этом такого... я думала пойти и купить роз, но что-то подсказывает, что этого будет мало.
Гарби величественно кивнул.
— И цветочный не подойдет... и что мне остается делать?
Широкая ладонь накрыла монеты. То есть, что-то мне да продадут.
— Ищи, — сказал Гарби, глядя на меня с откровенной жалостью. — Ищи то, что близко тебе самой. Они видят суть... иногда... а как оно выглядит, дело другое.
Ага.
Понятно, что ничего не понятно.
— Погоди, — монеты исчезли. То ли в узких рукавах, то ли в тайных карманах, которыми, поговаривали, была украшена одежда Гарби. Он отвернулся и исчез где-то за стеной коробок, чтобы вернуться спустя минуту.