Ютланд, брат Придона
Шрифт:
– Погоди!.. Убить меня всегда успеешь!.. Я пришел к тебе…
– Патута, – прорычал над ним громадный голос, в нем было столько ненависти, что Ютланд сжался в комок, – ты… сын Патуты?
– Во мне и твоя кровь, – крикнул Ютланд. Он поднялся, озирался, но никого не видел, – зачем тебе ее проливать?
На той стороне пещеры медленно сгустилась огромная черная тень, головой в свод, огромные руки уперлись в пол кулаками, тело неуловимо быстро сдвигалось из стороны в сторону в бешеном вихре, что
Ютланд ощутил присутствие чего-то огромного, как горный хребет, даже еще более крупного и подавляющего. Холод ужаса пронзил грудь, здесь ему умереть, зачем он только пришел…
Страшный голос, заполнивший весь мир, проревел страшно:
– Человек?.. Здесь?
Ютланд крикнул поспешно:
– Бурама, я не враг!.. Я пришел спросить…
Бурама снова проревел так, что мир содрогнулся, а пещера поменяла цвет и стала еще выше.
– Как ты сумел?
– Ты не сможешь вырваться тем же путем, – крикнул Ютланд, – меня предупредили… это дорога в один конец…
Бурама взревел, и рев длился долго, чудовищный, звериный, сотрясающий небеса и землю. Ютланд присел к земле, что и не земля вовсе, закрыл ладонями уши, но страшный рев проникал в мозг и откликался там резкой болью.
– Ты кто?
Страшная лапа снова схватила его, смяла, Ютланд прокричал, задыхаясь:
– Я… же сказал… племянник!
Давление ослабело. Грохочущий голос проревел:
– Не верю… У Патуты есть сын?
Ютланд прокричал громче:
– Я же говорю!
Голос прогрохотал:
– Это ты – сын?..
– Я…
Он не мог понять, откуда идет голос, как будто вся пещера говорит, и, похоже, Бурама и правда страшнее самого Патуты, вообще не имеет облика или не хочет в нем оставаться, тени колышутся, наступают, Ютланд чувствовал себя то на вершине невероятно высокой скалы, то на дне топкого болота, нечто огромное то подступает так, что он задыхается, то отодвигается в немыслимые дали, ухитряясь оставаться рядом.
– Затем ты пришел? – прогрохотал голос. – И как ты… сумел?
– Ты же не погиб, – сказал Ютланд, – вот и я… Если в нас есть что-то общее. Скажи мне, где сейчас Патута?
Голос не ответил, вместо этого тень уплотнилась, собралась в одном месте, оставаясь все такой же гигантской, но теперь это было подобие черного человека с багровыми огнями вместо глаз.
– Зачем, – громыхнул голос, – он тебе?
Ютланд сглотнул ком в горле, Бурама могуч и страшен, по нему видно, что разъяриться может в одно мгновение, как бы его не рассердить, но все же проговорил осторожно:
– Я сам не знаю.
Бурама нахмурился, над головой сразу появилось темное облако, в нем заблистали колючие молнии.
– Хочешь вступить в его армию?
– Нет-нет, – сказал
Бурама наклонился чуть ли не к полу, рассматривая пришельца. Тот замер, чувствуя на себе ужасающий взгляд древнего бога, наконец Бурама выпрямился и снова превратился в бесформенный вихрь.
– Да, – проревел он, – ты ему не друг… Но и не враг… Странно. Однако ты на него зол… это хорошо! Это мне нравится.
– Теперь ты видишь, – сказал Ютланд быстро, – я ему не друг. Скажи, где он!
Бурама проревел так дико, что Ютланд едва разобрал слова:
– Там, где и должен…
– В аду?
– А где еще быть властелину подземного мира?
Ютланд проговорил с трудом:
– Я слышал, он… выходит… иногда.
Бурама исчез, только стены стали темнее и вздулись багровыми нарывами, затем страшный голос прорычал:
– Иногда. Когда накатывает…
– Накатывает что?
Весь мир вздрогнул и колыхнулся от злого рева:
– Тоска, что еще?.. Кто забудет, что когда-то был светлым богом и дневной свет не жег ему кожу?.. Он всегда был сильнейшим… не считая меня. Но он считает себя лучше!.. Он не был лучше! Он не лучше!.. Что скажешь ему, если увидишь?
– Не знаю, – повторил Ютланд. – Я его ненавижу… как и ты. Он обесчестил мою мать, затем исчез… Из-за него я в родном племени был изгоем, надо мной насмехались, наконец я просто убежал…
Голос страшно проревел:
– Ненавидишь? Это хорошо. Я его тоже…
Ютланд ощутил, как становится легче дышать, чувство испепеляющей ненависти слегка ослабело, он с трудом перевел дух, сломанные ребра все еще с болью задевают друг за друга, но это можно перетерпеть.
Ютланд крикнул:
– Почему он так… с моей матерью?
В ответ раздался дикий рев, в котором хохот осатаневшего дива перемешивался с неистовым злорадством:
– Ха-ха!.. Он привык, что все ему подчинялось… А к Порее он так безумно… только она одна могла унять его боль, его ярость, напомнить то счастливое время, когда он был… Когда умерла, он обезумел. По всей земле поднимались вулканы, бушевали ураганы, валил град размером с кулак, горы сходили с мест, и страшный крик стоял над миром…
Перед ним в страшном вихре появлялись и пропадали искаженные яростью лица, наконец оформилось одно: гигантское, донельзя свирепое, помесь человеческого с волчьим. Оно повисло в воздухе, вперив в Ютланда страшный взгляд безумных глаз.
– Что ты хочешь? Зачем пришел?
– Я хочу его найти, – прокричал Ютланд, – и спросить…
Гулкий голос загрохотал:
– И спросить за все?.. Ха-ха-ха!.. Это правильно, мы должны мстить, мстить, мстить… Но ты всего лишь человек, хотя… чувствую силу, что еще не проснулась… Ты кто?