Ювента
Шрифт:
– Ага. Я к ней уже сходил сегодня. Что сказал, что воды попил – одна ботва.
– Вообще ничего?
– Вообще. Начала мне затирать всякую фигню. Говорит, что нужно у Тамары этой поспрашивать, в бумажках покопаться… Короче – можно не ждать.
– Несут! – провозгласил Валера, глаза которого вмиг стали полны радости и надежды.
Ужин за стол им вновь принесла Тая. Девушка сделала вид, что они с Макаром ни разу не знакомы, но сам вожатый приметил, что когда официантка уносила поднос от их столика, то еле заметно ему подмигнула.
“Всё получилось” – понял
– Капец… Опять остатки высыпали, что ли? – возмутился Вова. – Или украли?
Вожатым было из-за чего негодовать – несмотря на конфликт, разыгравшийся на обеде, повара не сделали из перепалки никаких выводов. Порции риса и курицы, поданные вожатым на ужин, оказались даже меньше тех, что были у пионеров.
Правда, теперь это уже особо никого и не удивляло.
– Суки – буркнул Макар.
– Да, есть такое – расстроенно сказала Зоря. – Ладно, нет времени сокрушаться – быстро кушаем и бежим на репу. Давай не рассусоливай, борец за справедливость.
“Было б тут еще над чем рассусоливать” – подумал Макар, неспешно жуя и без того крошечный кусочек мяса. – “Что ж – значит всё не зря. Начнем веселье”.
Вечером в общей вожатской собралось непривычно мало народу.
Помимо самой Элины и Ольги, планерку посетили только Варя Арагова, физрук Игорь и немногочисленные вожатые в лице Вадима, Вовы, напарницы Макса – Евы, вожатой первого отряда Лены и самого Макара.
Обстановка в зале, где всегда проходили их собрания, была тихой и напряженной. Мало того, что участники планерки пришли в вожатскую аж на полчаса позже обычного, так еще и тема для разговора у них подобралась весьма малоприятная.
Элина, поняв, что больше к ним никто не присоединится, отложила телефон в сторону и решила взять слово:
– Ладно, давайте начинать. Так, ребят, не буду делать вид, будто ничего не произошло и сразу спрошу о главном – что это вообще такое было? – строго начала начальница лагеря, переводя взгляд с одного вожатого на другого. – Выступление в самом разгаре. Только третий по счету отряд на сцену поднялся, а половины наших многоуважаемых вожатых к этому времени в клубе уже как не бывало. Отряды сидят без присмотра, беситься начинают. На весь зал я всего человека четыре насчитала из вас, и так до самого конца вечерки. А потом мы же еще и по корпусам детей разводили. Нам не сложно, но вы совесть-то имейте… Что это было? Я уверена, что у вас есть этому объяснение, поэтому хочу сначала во всём разобраться.
– Да, ребят, такие выкрутасы у нас впервые на моей памяти – аккуратно подключилась Оля. – Всю смену всё было нормально, а тут у вас всех как крышу сорвало. Я понимаю, что конец смены, все устали уже… Но так не делается. Может хоть кто-то объяснить, куда вы все сбежали с вечерки? И очень важной вечерки, между прочим. И где остальные вообще? Почему не все пришли? Чё за дела?
Никто не решался отвечать первым. Варя и Игорь тоже были в недоумении, и наверняка хотели услышать ответ не меньше, чем начальница лагеря и старший воспитатель. Сами вожатые молчали, не желая говорить истинную правду.
Но Макар, который чувствовал
– На унитазах сидят всем ансамблем.
– Макар – свои дурацкие шутки оставь при себе – строго зыркнула на него Элина. – Я спрашиваю серьезно.
– А я вам серьезно отвечаю, Элина Вадимовна.
– Да что ты? И как это понимать?
– А так, что вожатые знатно просрались после той бодяги, что нам опять в столовке на ужин навалили. Вот так вот. Продолжайте оставлять эту проблему без своего драгоценного внимания, товарищ начальник.
Элина вопросительно посмотрела на остальных вожатых, не веря словам опального родственника. Их молчание лишь подтверждало его слова – Макар действительно говорил правду.
– Так, стоп… Это правда? Групповое отравление? У нас? – осторожно спросила Ольга, в надежде на отрицательный ответ.
– Да – раздался с конца стола голос Евы. – Мы все поужинали, как и всегда. Еда на вкус была обычной…
– Только опять пресняк – подметил Вова, вид у которого был бледноватый. – Про соль не слышали, походу… А ее, между прочим, уже шесть тыщ лет используют.
– Да мы к этому уже привыкли, не суть… – продолжила говорить Ева. – Как там у других получилось, я не знаю, но у меня живот начал крутить где-то… не знаю, перед началом вечерки, вроде. Я-то думала, что это я одна такая невезучая, решила перетерпеть, а потом уже на мероприятии и Максу стало плохо. Он в корпус побежал, а через несколько минут и я следом. А потом уже оказалось, что не мы одни такие. Ну вот, теперь стыдно…
– Мы ничего “своего” перед этим не ели, если что – включился в разговор Вадим. – Ни запрещенки, ни алкашки, ни чё такого. У меня даже лапша заварная уже закончилась… Вот. А тяжко мне стало почти сразу после ужина. Живот крутило… Я даже в клуб не пошел – просто сказал Насте, что подойду попозже. А в итоге я там прилип к этому унитазу. Да мне и щас плоховато, если честно.
– Поняла… Так, я выйду на минутку – сказала Элина, вставая из-за своего стола. – Позвоню пока Тамаре Николаевне. Она обычно в лагере ночует. Приглашу ее к нам.
В зале вновь повисла тишина. Гнетущая. Неуютная. Разрушающая. Больше всего такое молчание сказывалось на Ольге – старшая воспитательница уже давно привыкла к веселым и бодрым планеркам, которые по вечерам затягивались на долгое время просто из-за того, что вожатые обменивались новостями о прошедшем дне, вспоминали прежние смены или просто много шутили.
Но сегодняшнее собрание походило, скорее, на поминки, нежели на вожатские посиделки. Проблема отравления могла иметь далеко идущие последствия, и этих последствий наверняка боялся каждый, кто имел хоть какое-то отношение к лагерю. Сама же Оля за всё время работы впервые сталкивалась с такими трудностями.
– А в отрядах у вас есть дети, у кого такие же проблемы? – спросила Ольга, проглотив липкий комок в горле.
На короткий миг главной мечтой в ее жизни теперь стало услышать от вожатых отрицательный ответ. В ином случае воспитательница даже боялась представить, что их всех ждет в дальнейшем.