Ювента
Шрифт:
Девочек ждала участь не лучше, чем у их собратьев по горю. В обеих комнатах пионерок Мак устроил капитальную чистку – заставил выбросить весь несъеденный полдник, полностью перебрать и разобрать сумки и убрать всю ненужную обувь на полку в коридоре. Кроме того, Макар вручил девочкам метлу и совок, чтобы они вычистили весь мусор с пола в их комнатах и во всём коридоре. И всё это несмотря на то, что после завтрака в отряде уже проводилась уборка.
– Тоже даю вам полчаса. Я буду в холле. Найдете меня, как закончите. Тогда получите еще работу.
Довольный
– Макар, чё тут у вас происходит? Я твой ор аж из душа слышала.
– Воспитывал – отмахнулся вожатый, прикидывая, как бы ему обогнуть напарницу и попасть в свое убежище.
– Допустим. А чё они все такие несчастные, будто вагон разгружали? Еще сказали, что ты их заставил кровати перестилать…
– А это трудовая повинность – спокойно ответил Макар. – Им шибко скучно было, чуть нам весь корпус не раскрошили. Щас вот отрабатывают, чтобы в следующий раз…
– Ясно. Давай-ка в вожатскую зайдем? – позвала его за собой Зоря и первой же отправилась в комнату, не дожидаясь дозволения напарника.
Закатив глаза и тихо выругавшись, Макар нехотя прошел за девушкой и закрыл за собой дверь.
– Ну?
– Что ну?! – зашипела Зоря. – Слушай, они потому и носились, что им делать было нечего! Я отошла всего на двадцать минут, чтобы помыться, а у тебя уже всё под откос пошло?! У Карины и Валеры тоже дети бегали, только вот они после этого собрали отряд и заперлись в дальней комнате. Как думаешь – зачем? Может, потому что они с пионерами занимаются? Играют? Общаются? А тебе в голову не пришла та же мысль? Или тебе уже обо всём говорить надо?
– Какие могу быть игры в корпусе, Зорь? Ты где-то видишь здесь место для этого? Или у нас комнаты резиновые? У них дети мелкие, потому и вмещаются все…
– М-да… Дебильная отмазка. Слушай, а ты вообще игры знаешь какие-нибудь? Или нет? Если так, то это многое объясняет. Поэтому тебе и взбрело в голову от балды на них наорать и загрузить трудовыми нормами…
– Знаешь, чё? Труд из обезьяны человека сделал – ответил Мак, чувствуя, что теряет занятые им позиции. Более адекватных аргументов на Зорины претензии у него пока что не находилось. – Вот и им лишним не будет
– Может быть – ответила Зоря. Она сняла полотенце с головы и стала вытирать волосы. Делала она это так, будто ее напарник вообще не находился в этой комнате, да и комната эта была уже вовсе не его. – А что потом будет? Вдруг у нас опять случиться дождь, а дети не будут себя тихо вести? Чё тогда будешь делать?
– Не знаю. Разберусь по ситуации. И вообще – я не на экзамене. Тебе надо, ты и иди их развлекать – раздраженно спросил Мак. – К чему этот разговор?
– Да так… Просто хочу понять, что еще на этой смене мне придется взять на себя. На звонки родителей ты не отвечаешь. К мероприятиям тебя вообще лучше не подпускать.
– Харэ нагнетать. Мне не десять лет. Чё ты от меня хочешь-то?
– Ничего, Макар. Уже ничего – сдавленно ответила Зоря, закончив с сушкой волос. Прическа у нее сейчас была очень пушистая – девушка стала похожа на одуванчик. На грустный одуванчик на толстой ножке.
Напарница, наконец, ушла из комнаты и оставила Мака одного. Спустя всего несколько минут вожатая уже собирала отряд в холле, где принялась что-то живо и увлеченно им объяснять. Скрепя сердцем, Макар решил примкнуть к намечающейся заварушке. Скорее из любопытства, нежели по зову долга.
Делать всё равно было нечего – всю его сонливость окончательно сняло, как рукой.
Следующие часы прошли для Мака довольно странно.
За годы своего отсутствия в лагере он уже успел позабыть, с каким интересом порою дети умеют погружаться в то, что навязывают им их вожатые. Зоря с легкой руки провела для пионеров несколько игр, которые поначалу даже показались Макару странными и откровенно глупыми. Однако сами спиногрызы оказались так увлечены процессом, что никто из них за всё это время даже не попытался откосить от участия или сбежать от присмотра вожатых.
Большую часть игр, в которые Зоря успела вовлечь детей за это время, вожатый попросту не запомнил, но всё же некоторые, раннее им невиданные, сумели четко уложиться в его дырявой памяти.
Всё началось с относительно простой игры, в самом начале которой пионеры расселись на полу и образовали неровный круг посреди холла, плотно прижавшись друг к другу. Перед этим Зоря дала им задание взять с собой одну особенную вещь, которую они привезли с собой в лагерь. Чуть погодя пионеры уже с упоением рассказывали о своих любимых игрушках, знаковых статуэтках или особых шортах, которые по той или иной причине были для них настолько важными, что они решили притащить их с собой в “Ювенту”. Откровенничать получалось далеко не у всех, но по большей части дети со своей задачей справились.
Ваня, который, к удивлению Макара, всё же умел спокойно сидеть на одном месте, рассказал отряду о своей счастливой кепке, которую ему подарил какой-то там друг из Канады. Ну а “счастливой” она оказалось просто потому, что не единожды спасала его драгоценную голову от “птичьих какашек”, как он сам выразился. Весь отряд еще долго гоготал над искрометной фразочкой, пока Макару это не надоело и он не решил рявкнуть на детей, из-за чего тут же словил порицающий взгляд Зори.
Полина взяла на игру своего медведя, что было довольно предсказуемо. Оказалось, что игрушку звали Косолапыч, а самой Полине его подарила бабушка, которая уже умерла. Эта история вызвала у пионерки слезы, а в Макаре неприятно закопошилось чувство вины за то, что еще совсем недавно он был готов забрать у девочки плюшевого друга и заключить того под свою стражу.