Ювента

Дмитриев В.В.

– При том, что вы родственники. А она еще и начальница…

– Мы не совсем родня, если уж на то пошло – поправил Мак.

– То есть? – удивилась Зоря.

– Не суть – выдохнул вожатый. – Есть там нюансы…

Их неловкую беседу прервала Карина, вошедшая в комнату. Вид у девушки из спокойного в миг стал растерянный. Искоса бросив взгляд на Мака, она сделала вид, что забыла что-то сказать пионерам и быстро покинула вожатскую, оставив за собой лишь приятный и еле ощутимый аромат то ли духов, то ли шампуня для волос.

– И чё это было? – усмехнулся Макар.

– Валеру искала, наверное. А так… Не бери в голову – нехотя

сказала Зоря. – Она тебя просто немножко стесняется. Если что – я тебе об этом не говорила.

– Стесняется? С хрена ли? – удивился Мак.

– А то повода нет? – развела руками девушка. – Одно твое выступление в столовке с Юрой чего стоило. А как ты в первый день с вечерки сбежал? Тоже запомнилось, знаешь ли… Половина лагеря тебя вообще фриком называет…

– Кем? Фриком?

– Да. Это что-то типа психа, если коротко. А еще народ гадает, скольких людей ты убил и съел на воле. А по самым свежим сплетням – ты из жертв еще и мумии делаешь…

– Чего?! Чё это за херня вообще? Откуда это взялось?

– Короче, Макар – ты будешь тут задницу просиживать, или мы начнем работать? Беги узнавать за этих своих деревянных приятелей. А я пока буду с реквизитом разбираться, кое-что подготовлю и детям задания раздам. Времени в обрез.

– Да, точно – очнулся Мак. – Потом расскажешь, что за чушь вы там про меня городите!

– Обязательно – кивнула Зоря. – Так! Узнаешь и сразу назад! Не смей там потеряться по дороге! Никаких перекуров.

Всё это Макар слышал уже после того, как покинул вожатскую. Быстрым шагом он отправился в сторону хозяйственно двора, на ходу обдумывая всё то, что ему успела наговорить Зоря.

“Убил и съел людей?” – думал про себя Мак. – “Зачем их есть? Не думаю, что человечина очень вкусная. С другой стороны – я же ее никогда не пробовал!”.

– Петрович, ну куда ты ее мастыришь? – бурчал Тихон, пытаясь выровнять балку. – Не дергай ее, я сам сделаю…

– Да нормально же стоит – доказывал Петрович. – Сколько их уже шлепаем, никто не жаловался.

– Ты давай мне тут не булькай, а делай. У тебя уже давно без таблеток не стоит, сам мне говорил – ответил Тихон, не вынимая сигарету изо рта. – Давай ее подравняем, прибьем и перекусим. А то обед уже провалился куда-то. После уже шлифовать начнем.

Макар застал Тихона Валерьевича в самый разгар работы и не очень хотел его прерывать. Вид у этого низенького смуглого мужичка был вполне характерным для людей его профессии. Одет столяр был в старую выцветшую робу, которая пережила с ним уже явно не один год строительных работ, а на ногах у работяги красовались старые тяжелые ботинки, которые вряд ли бы пробил и отбойный молоток. Большие очки с толстыми стеклами, которые плотник носил чуть ли не на кончике носа, вполне могли бы выдать его за ученого или профессора, если бы не торчащая во рту сигарета и не отборный мат, на котором он разговаривал всё то время, что Мак втайне наблюдал за деятельностью на хоз-дворе. Всем своим видом Тихон Валерьевич действительно производил впечатление человека склочного и несговорчивого. В то, что он выпивает, Макар тоже верил без труда, однако такие работяги, как Тихон, свой опыт не пропивали и имели чудесную способность работать в любом состоянии.

В целом старик сильно постарел с тех пор, как Мак видел его в последний раз. Прежде они никогда не общались, чего Макар с удовольствием не стал бы делать и дальше. Петровича вожатый помнил

еще хуже, но всё же подметил, что сейчас столяр стал гораздо шире, чем был шесть лет назад.

Хозяйственный двор выглядел не менее колоритно, чем его обитатели. В отличии от всего остального лагеря, который смотрелся так, будто готовился принять Олимпиаду, здание, в котором базировались работяги, больше походило на облученный радиацией коровник, построенный еще древними племенами язычников. Наружный двор, в свою очередь, был весь заставлен досками, шифером, бочками разной степени ржавости и запчастями неизвестного Макару происхождения и назначения. В дальнем конце двора стояла наполовину разобранная машина, которая уже успела проржаветь и зарасти травой. В целом всё походило на то, что хоз-двор остался единственным местом в округе, куда дотошную и аккуратную начальницу лагеря Элину Вадимовну так и не допустили, чтобы она не разрушила весь этот рабочий “порядок” трудяг.

Макар, подглядывая через щель в приоткрытой двери, всё же решился зайти на опасную территорию.

– Здрасьте – обратил на себя внимание вожатый. – Тихон Валерьевич?

– И тебе не хворать – не отрываясь от работы, буркнул плотник. – А кто спрашивает?

– Я Макар, вожатый с лагеря. Дело есть.

– Хех, дело, говорит, есть, Петрович. Слыхал? То-то у тебя нога утром гудела. Не зря, выходит.

– Ага – усмехнулся Петрович, который в отличии от своего коллеги, удосужился почтить Мака своим вниманием. – Паренек, если у вас там в корпусе сломалась чего, то вы через Олю передавайте. Ну или через начальницу, на худой конец. Сюда можешь не ходить. Новенький, что ль?

– Нет. Не особо – ответил Макар. – Я тут по другому поводу. Хотелось бы в обход начальников.

– Водкой не торгуем и лишнего табаку не держим – самим не хватает ни того, ни другого. Да и вообще у нас тут ЗОЖ, понимаешь ли – усмехнулся Тихон, явно довольный своей шуткой.

– Я не за этим – Мак начинал терять терпение. – Спросить хотел, остались ли у вас динозавры из фанеры с выставки, которых здесь оставили? Дело было давно, несколько лет назад.

Тихон Валерьевич, наконец, оторвался от злосчастной балки и выровнялся в свой полный, но невысокий рост. Своим вопросом Маку явно удалось привлечь внимание плотника.

– А ты откуда за них знаешь? – серьезно спросил Тихон.

– Работал здесь тогда, потому и помню – ответил Макар. Ему казалось, что ситуация, почему-то, стала накаляться. – Короче, если они еще есть, я бы их хотел одолжить. Для вечернего выступления очень нужны. Готов расплатиться коньяком.

– Видишь, Петрович – я же говорил, что рыночные отношения на всех уровнях человеческого бытия сейчас – это уже норма. И в наш с тобой век по-другому уже не будет. Всё продается, Петрович, и всё покупается. Страсть какая! – проигнорировал предложение вожатого плотник. – Пошли, перекусим.

– Э, мужики, я прозрачный, что ли? – разозлился Макар. – Чё вы клоунов-то из себя строите? Нет их у вас, так вы так и скажите. Чего комедию ломать?

– Ты иди в отряде командуй, соколик. Мы перед тобой отвечать не должны, так что канай отсюда…

– Базара ноль, тогда у тетки своей спрошу, у Элины. Может тогда вы тут посговорчивей станете, соколики – с нажимом бросил работягам Макар и уверенным шагом направился к выходу. Он очень не хотел пользоваться своим козырем, но другого выхода у него уже не осталось. Вожатому стало очень противно.