Южная роза
Шрифт:
Форстер бросил на друга короткий взгляд, и постучав костяшками пальцев по ручке трости, ответил с усмешкой:
– Никаких трагедий не будет. Обещаю.
Коляска прокатила по подъездной аллее и остановилась у входного портика, украшенного гирляндами белых роз. Две шеренги ливрейных слуг, скрипачи, красные ковры на гранитных ступенях и хрустальные бокалы с игристым вином встречали прибывающих гостей. Винсент выбрался из коляски первым, одернул фрак, поправил галстук, и протянул распорядителю карточку со словами:
– Господин Форстер со мной.
Они прихватили по бокалу вина, и пройдя сквозь ряды мраморных
– Неплохо живет его светлость герцог Таливерда, - произнёс Форстер окидывая взглядом прекрасный дворец в центре парка.
– О, да! И, вот тебе второй совет. Помни, то, что здесь – это большая честь. В том смысле, что у тебя это должно быть на лице написано. Кстати, вон и синьора Грация Арджилли. С неё мы, пожалуй, и начнём, - произнес Винсент, указывая на одну из пожилых дам в лиловом шелке, - она первая, кому ты должен понравиться безоговорочно.
– Мог бы и предупредить заранее, что «грации» больше трехсот лет. И какая польза от знакомства с этой старушкой? – усмехнулся Форстер.
– Она бари. Из рода самого короля, - тихо ответил Винсент.
– Её слова для Таливерда достаточно, чтобы он стал смотреть на тебя, как на человека своего круга. А слова Дамазо достаточно, чтобы видеть в тебе делового партнера. А моего слова - чтобы подтвердить, что мундир королевского офицера ты носил с достоинством и честью, а разжаловали тебя за сущую ерунду. На этом треугольнике и будет держаться фундамент твоей репутации.
– Не понимаю почему для южан так важно бари ты или нет? Где логика, мой друг? – спросил Форстер, отдавая бокал слуге.
– Если титул и деньги наследуются только по мужской линии, то какая разница? Почему так важно принадлежать к бари?
– Чистота крови мой друг, превыше всего. Древняя кровь иной раз ценнее титула и денег. А она наследуется только по женской линии от самых первых семей населивших Баркирру. Иногда этого достаточно, чтобы открыть любую дверь.
– Хм. Ну и как мне завоевать сердце этой суровой старушки? – спросил Форстер, внимательно разглядывая Грацию Арджилли.
– Удиви её чем-нибудь. Она это любит. И, кстати, не вздумай назвать её старушкой, - Винсент принялся мягко наставлять друга, - если она сама говорит о себе, что слишком стара, то это не значит, что такое позволительно другим. Синьора Арджилли очень образована и умна. У неё столько негласной власти здесь, что если захочет, она может утопить и возвысить любого, всего-то, парой фраз. Но она очень любит играть в милую забывчивую старую синьору. И, самое главное – считай, что это третий совет, ни при ней, ни при ком другом не вздумай обсуждать Восстание Зеленых плащей! И если кто-то будет говорить об этом или спрашивать твоё мнение – нет у тебя мнения на этот счет, ты понял?
– Винс, я же не дурак. И хотя бродить с бокалом вина среди тех, кто вздернул на виселицу моего отца, сжег мой дом и оставил без средств к существованию мать и сестру, это не то, о чём я мечтал, проливая кровь за Его Величество, - сдержанно ответил Форстер, - но поверь, я давно понял, что лучшая месть этим людям – заставить их платить золотом. Так что я буду улыбаться и шаркать ножкой, как и обещал. Не надо меня поучать - я знаю, как надо себя вести.
– Я сказал,
Форстер посмотрел на друга, и на краткое мгновенье синие глаза его блеснули недобро, но он лишь неопределенно пожал плечами и ответил спокойно, разглядывая группу женщин, окружавших синьору Арджилли:
– Это в прошлом, Винс.
Безумства простительны свободным людям. Тем, кому нечего терять. А я теперь связан обязательствами, как цепями, - сквозь безразличие в его голосе проскользнула горечь, - и хоть я всеми фибрами моей души ненавижу собравшихся здесь сторонников метрополии, но я смогу добиться того, что мне нужно – я заставлю их меня полюбить. И в итоге – платить золотом.
Синьор Грассо посмотрел на друга, на складку, что залегла у того меж бровей и подумал – ничего у них не получится. Ненависть, что тлеет в душе этого человека, всё ещё очень сильна, а гордость и упрямство, которыми всегда обладал Форстер, не дадут ему быть гибким. Не сможет он врасти в местное общество так, чтобы это общество не заметило в нём глубоко скрытого презрения.
Ведь северяне должны знать своё место и гордость для них - непозволительная роскошь. А Форстер не из тех, кому можно спокойно указывать на это место, и ждать, что он станет приносить в зубах домашние туфли и газету.
– Послушай, Алекс, они никогда тебя не полюбят, - ответил Винсент тихо, покачав головой, - они не будут считать тебя ровней. Для них ты только дерзкий выскочка с севера. Пусть и состоятельный, но второй сорт. Поэтому запомни, и этой мой четвертый совет, главное, они должны видеть твою покорность. Ты же хочешь войти в Торговую палату? Хочешь стать поставщиком для нужд армии? Думай лишь об этом. И о том, что это возможно только через синьора Таливерда. А для этого ты должен впечатлить его дочь, зятя, жену, его любовницу, болонку его любовницы и даже кучера его любовницы. А ещё синьору Арджилли и синьора Домазо, и их болонок и кучеров. Так что достань из сундука свои манеры. Я помню, что они у тебя были… когда-то. С тебя десять танцев, пунш для дам, игра в шарады, безупречная вежливость и традиционные комплименты. А ещё - глухота и слепота к насмешкам, которые будут за твоей спиной, а они обязательно будут! Тебе и не нужна их любовь, мой друг. Тебе нужна лишь бумага. Ты сказал - всё решают деньги, и это так. Просто терпи их презрение молча и всё получится.
– А тебе бы пошла лиловая ряса и кадило, - усмехнулся Форстер, - ты просто рожден наставлять заблудшие души на путь истинный. Ладно. «Обещаю, святой отец, я буду смиренно следовать всем заповедям. Аминь!»
Винсент пропустил его сарказм мимо ушей.
– И, кстати, ещё совет - побольше танцуй с дурнушками. Поверь, это зачтется в копилку твоей репутации золотыми ливрами.
– Может, мне ещё надеть рубище, и пройти босиком за невестой до самого храма, приволакивая ногу? Так я буду достаточно убог? – не унимался Форстер.
– Ты отказываешь мне даже в такой малости - потанцевать с красивыми южанками? А я-то надеялся… Кстати, я вижу возле нашей старушки-покровительницы весьма недурную особу. Та, в голубом платье, кто она?