Южная звезда

Верн Жюль Габриэль

— Разве желудок кафра не способен вместить все, что угодно, мистер Мере?!.. — возразил Джон Уоткинс. — Да притом мне кажется, что теперь нам вовсе не до смеха!

— Я и не смеюсь, мистер Уоткинс, — сказал Сиприен очень серьезно. — Но если я и жалею о пропавшем бриллианте, то только потому, что вы позволили мне подарить его мисс Алисе…

— Я вам за него и теперь очень благодарна, Сиприен, — сказала мисс Алиса, — хотя он в настоящее время и не в моих руках.

— Беда невелика, — сказал на это Сиприен, — я

сам сделал этот бриллиант, сумею сделать и другой!

— Вы бы лучше поступили, если бы не делали второй такой попытки, господин инженер. Я говорю это в интересах всего Грикаланда, да и в ваших собственных… — сказал на это Аннибал Панталаччи тоном, в котором звучала серьезная угроза.

— В самом деле?! — возразил Сиприен. — Я полагаю, что мне нет надобности спрашивать для этого позволения у вас, господин Панталаччи.

— Теперь, господа, не время вступать в пререкания! — воскликнул мистер Уоткинс. — И разве мистер Мере может быть уверен в том, что его второй опыт будет удачен? Да и второй алмаз, который выйдет из его аппарата, будет ли иметь цвет и стоимость первого? Может ли он отвечать за то, что сумеет сделать второй алмаз, и осмелится ли он отрицать то, что и в первой его удаче главную роль играл случай?

Слова фермера были настолько разумны, что Сиприен не мог не признать этого. Кроме того, эти рассуждения во многом соответствовали его собственным мыслям: он сам приписывал свой успех больше всего простой случайности. Да и мог ли он, действительно, отвечать за то, что второй опыт его будет так же удачен, как первый.

В результате всякому становилось ясно, что необходимо было найти пропавший бриллиант во что бы то ни стало.

— Скажите, напали ли на след Матакита? — спросил Джон Уоткинс.

— Нет, — ответил Сиприен.

— Обысканы ли все окрестности прииска?

— Да, они обысканы очень хорошо, — ответил Фридел.

— Негодяй исчез, по всей вероятности, ночью, и очень трудно, если не сказать невозможно, узнать, по какому он пошел направлению.

— Ах, — воскликнул Джон Уоткинс, — я дам пятьсот, тысячу фунтов стерлингов тому, кто поймает его!

— Я это понимаю, мистер Уоткинс, — сказал Аннибал Панталаччи. — Но я боюсь, что мы не найдем ни бриллианта, ни самого вора.

— Почему же?

— Потому что если он действительно бежал, то он не так глуп, чтобы остановиться на дороге. Он перейдет через Лимпопо, углубится в пустыню и уйдет к Замбези или к озеру Танганьика, к самим бушменам, если это будет нужно.

«Искренен ли хитрый неаполитанец? Не хочет ли он помешать преследованию Матакита, чтобы самому отыскать его?» — спрашивал себя Сиприен, наблюдая за Панталаччи.

Но мистер Уоткинс был не из тех людей, которые бросают игру под предлогом ее трудности. Он действительно пожертвовал бы всем своим состоянием, чтобы снова сделаться обладателем этого несравненного камня.

— Нет,

так оставить нельзя! — воскликнул он. — Я хочу вернуть этот бриллиант… Надо поймать этого мошенника!.. Ах, если бы не моя подагра, уверяю вас, я сделал бы это очень скоро! Послушайте, кто возьмется за это? — продолжал он, оглядывая присутствующих. — Кто согласится преследовать беглеца? Награда за эту заслугу будет очень высокая, уверяю вас.

Слова фермера были встречены всеобщим молчанием.

— Послушайте, господа, — начал он снова, — вас здесь четверо молодых людей; вы все домогаетесь руки моей дочери. Ну так что же! Найдите мне беглеца, возвратите мне мой бриллиант, — фермер уже говорил теперь «мой бриллиант», — и, честное слово, тот, кто это сделает, станет мужем моей дочери!

— Согласен! — воскликнул Джеймс Гильтон.

— И я согласен! — повторил за ним Фридел.

— Кто не захочет получить такого приза? — добавил Аннибал Панталаччи.

Алиса сильно покраснела. Глубоко униженная тем, что она оказалась ставкой в этой партии, да еще в присутствии молодого инженера, она безуспешно старалась скрыть свое смущение.

— Мисс Уоткинс, — сказал ей Сиприен тихо, почтительно поклонившись ей, — я охотно стану в ряды состязающихся, но разве я могу сделать это без вашего позволения?

— Я даю вам его с самыми лучшими пожеланиями, Сиприен, — ответила Алиса с живостью.

— В таком случае я готов идти хоть на край света! — воскликнул Сиприен и, обратившись к Джону Уоткинсу, заявил, что он тоже примет участие в поисках кафра.

— Матакит заставит нас попутешествовать, — сказал Аннибал Панталаччи. — Завтра он, наверно, уже будет в Почефстреме и доберется до гор прежде, чем мы успеем покинуть наши хижины.

— А кто же помешает нам выехать сегодня же? — спросил Сиприен.

— О, конечно, не я! — ответил неаполитанец. — Но я вовсе не желаю ехать налегке. Для этой экспедиции нужно по меньшей мере запастись фургоном в двенадцать быков и двумя верховыми лошадьми! Все это можно найти только в Почефстреме.

Говорил ли Аннибал Панталаччи серьезно и в этом случае? Не хотел ли он просто устранить этим заявлением своих соперников? Но тем не менее рассуждения его были правильны: было бы безумием отправиться в путешествие на север Грикаланда без всех этих приспособлений.

Но экипаж и быки стоили не менее восьмисот франков, а у Сиприена не было и четырехсот.

— А, вот хорошая мысль! — воскликнул вдруг Джеймс Гильтон как истый африканец шотландского происхождения, любивший во всем быть экономным. — Почему бы нам всем не соединиться в этом путешествии и не разделить между собой издержки; шансы на успех у каждого по-прежнему могут остаться одинаковыми.

— Это кажется мне справедливым! — сказал Фридел.

— Я согласен, — сказал, не колеблясь, Сиприен.