Южно-Африканская деспотия

Барышев Александр Владимирович

Матросы пришедших кораблей дня два отмечали второй день рождения и никто им не препятствовал. И только после этого началась выгрузка.

Вован, которому хватило для празднования одного дня, потому что таких дней рождения у него было с пяток, по завершению оного, дал Боброву полный отчет. А так как рассказывал он интересные вещи, то при отчете, само собой, присутствовали все девчонки, включая, на этот раз и Млечу. Бобров уже имел представление о состоянии дел в южной Африке, но все дело в том, что Вован был первым, кто на большом корабле достиг крайней восточной точки территории — городка Смелковска. Ранее туда добирались только местные каботажники, да он был один раз, но на шхуне.

По словам Вована, городок, ранее состоявший вообще из пары домов, представлял

из себя несерьезное скопление домишек, выстроенных в основном в греческом стиле, то есть, глухими стенами наружу. И каждый дом представлял из себя отдельную маленькую крепость. Вован, усмехаясь, поведал, как он собрал на местной агоре наличное население и публично оттрахал, предварительно поставив в коленно-локтевую позу, местную демократически избранную власть.

Девчонки ужаснулись такому попранию прав и свобод, а грубый Бобров поинтересовался:

— Ну и что? Они осознали?

— Времени проверять не было, — пожаловался Вован. — Но они мне поклялись, что концепцию пересмотрят. А вообще, жизнь там кипит и народ туда едет. Я сам туда из Градово три семьи перевез. А Серега подсуетился и открыл там филиал своей строительной компании. Местные-то суденышки туда шастают довольно часто. Так он, чем кирпичи возить, перебросил туда пресс и кирпичи теперь делает по месту.

— А что, — заинтересовался Бобров. — И много там этих местных суденышек?

— Ой, много, — ответил Вован, заметно оживляясь. — Я специально не считал, но десятка два точно есть. Это только каботажники. Рыболовецких я сосчитать не мог. Они практически все на тунце. Сам понимаешь, пока трюм не наполнят — домой не пойдут.

— А чем ловят?

— В основном удочками. А некоторые уже на ярусы переходят. Но это те, которые с машинами. А машин у них пока мало. Я вот только две привез.

— Машин мало, — посетовал и Бобров. — Но больше пока не будет. Не справляемся. Народу нет. Все в Африку ломанулись.

— Нуда, — усмехнулся Вован. — Сырьевая экономика. Бешеные деньги.

— Ты лучше скажи, — Бобров решил уйти от больной темы, — что там со скифами? А то меня здесь их представители плющат что ни день.

— Ну, насколько я знаю, — ответил Вован, — с ними все нормально, переход морем они перенесли на удивление хорошо. Я их высадил в Градово, а сам пошел дальше. У меня же конечный пункт — Новгород. В Смелковск я уже так зашел, в порядке частной инициативы. А вот, когда возвращался, я специально зашел в Градово и поспрошал у тамошнего градоначальника про скифов. И вот, что он мне поведал. Скифы высадились, постояли лагерем за городом несколько дней, а потом наняли проводников из местных охотников, несколько пароконных фургонов, запаслись провиантом и отправились на северо-восток. Когда мы пришли в Градово, прошло что-то около месяца и проводники уже вернулись. Скифы, оказывается, далеко и не отходили, потому что все положительные стороны порта они для себя хорошо уяснили и отдаляться от него не собирались. Первая же встреченная обширная саванна с немерянными стадами антилоп и другой живности их впечатлила настолько, что они решили дальше не идти. Так что отошли они буквально на пару сотен километров. А я привез двух, так сказать, очевидцев, которые будут своему царю все это описывать в красках.

— А где они? — спросил Бобров.

— Так с моими квасят, — ответил Вован, словно даже с гордостью. — Уж теперь-то им точно будет, что рассказать своему царю.

— В Афины не заходил? — продолжил расспросы Бобров.

— Нет, — помотал головой Вован. — Ты же знаешь, у нас с Антипатром любовь без взаимности. Поэтому разгружались мы в Кноссе. А что такое?

— Да я месяц назад туда Агафона отправил. Хотелось бы знать, как он там обустроился.

— Давай так, — оживился Вован. — Я послезавтра отправляю в Милет маленький, ну по сравнению с нашими, одномачтовик. Он очень похож на местные, если особо не придираться. Так вот, на обратном пути он стеньгу срубит, чтобы уж совсем не отличаться, и зайдет в Афины. Готовь вопросы, я передам капитану. Твой Агафон в Пирее будет?

— Он просто-таки обязан там быть.

— Ну, значит, найдет.

— Аты

как дальше?

— А я пока наплавался. Отдохну, пожалуй, с месяцок, — Вован подумал. — А то и больше. Мой старпом пусть покапитанит. Ему уже пора. А я схожу через портал. Надо же к цивилизации приобщиться.

— Сходи, сходи, — хмыкнул Бобров. — Там ничего не изменилось. Но вдруг тебе понравится. Хотя с деньгами-то, конечно, — потом спохватился. — Слушай, Саныч, а как же наш будущий клад. Юрка же ни с кем кроме тебя плыть не хочет.

— А у нас что, горит? Или денег мало?

— Да нет вроде, — сказал Бобров и тут же лицемерно добавил. — Просто я хочу, чтобы скульптуру увидело как можно больше людей в нашем времени.

— Гордыня это, — сказал Вован тоном опытного проповедника. — А, впрочем, покажи-ка мне сей шедевр.

— А вон там, за ширмочкой. Сам посмотри.

Вован пропадал минут пятнадцать. Когда он вышел из угла, вид у него был крайне задумчивый.

— А ведь ты прав наверно. Хотя, если продавать пендосам, они точно людям не покажут. Ну ладно, за месяц ничего не случится. Заложим мы твоих граций.

Когда Вован ушел, Бобров опять взял в руки «Летопись». Никак у него из-за срочных дел не получалось ее дочитать. Он нашел место, на котором остановился недели полторы назад. Полторы недели — Бобров ужаснулся, и твердо себе положил закончить чтение буквально за пару дней.

…Тысяча девятьсот девяносто четвертый год начался совершенно обыденно и ничего, как говорится, не предвещало. Поместье проснулось от зимней спячки, активизировался Вован, разогнав имеемый флот и сам уйдя на восток, Андрей вывел подведомственный народ на поля, точнее, виноградники. Чтобы люди не отлеживали бока, что чревато, хотя работы как таковой еще не было. Бобров спустил на воду очередное, строившееся всю зиму, судно, но это явление стало настолько рядовым, что присутствовали только труженики верфи да несколько свободных от нарядов воинов, да и то, чтобы только помочь с лебедками. А как только суденышко освободилось от плена спускного устройства, на него сразу набросились достройщики, хотя там кроме установки мачты с такелажем, да навески пера руля и достраивать было нечего. А судостроители буквально тут же заложили новый Бобровский проект. Гораздо более крупный корабль, призванный не только радикально развить морскую торговлю, но и дать укорот размножившимся и обнаглевшим пиратам.

А в самом начале июня из вод в районе портала показались сразу две головы. Одна принадлежала Смелкову, а вторая относительно лысая, мужчине преклонного возраста, представившегося, после того как пришел в себя, дядей Васей. А, надо сказать, что в себя приходил он довольно долго. И то, если молодежь в лице Сереги, адаптировалась пару дней, то дяде Васе понадобилось в два раза больше. Но в конце концов доброжелательное отношение и калорийное питание с неограниченным количеством вина сделали свое дело. А потом дядя Вася взялся за работу. Юрка сказал, что он его для этого и пригласил. В смысле, как энтузиаста сада и огорода. Бобров, помня расклад подачам, прикупил участок в Стрелецкой балке. Дядя Вася, когда ему сообщили, что это все его, ажно затрясся. И пошло. Сеяться и сажать было поздновато, но дядя Вася рискнул. И не прогадал. И по осени результаты его деятельности были на столе. Обитатели поместья сперва отнеслись с недоверием к неизвестным плодам, все-таки картошка, помидоры и кукуруза должны были дожидаться Колумба, но потом распробовали и убедились, что шеф и присные его говорят истинную правду. А гранд-шеф-повариха Ефимия сходу стала придумывать новые кулинарные шедевры. Серега, спевшись с Никитосом, попытался было ввести явочным порядком прогрессорство, продавая заморский овощ на рынках города, но Бобров прогрессоров жестко обломал, заявив, что овощи только для немцев, пардон, для обитателей поместья. А все прочие пусть дожидаются Колумба. Ежели, конечно, Никитос желают, то пусть едят в усадьбе от пуза. Ему даже с собой завернут. Но, если вздумает продавать через свою лавку, тут его торговле и кирдык. Причем довели это через Элину, чтобы, значит, Никитосу доходчивей было. И ведь подействовало.