Южно-Африканская деспотия
Шрифт:
Бобров посчитал на пальцах, посмотрел в потолок.
— А давайте. Насколько я помню, у нас на яхте как раз три приличных каюты.
— Четыре, — уточнил Юрка. — И две, как ты выразился, неприличных.
… Оставшиеся месяцы были заполнены ожиданием. Девчонки выслушали рассказ Боброва о предполагаемом открытии нового предприятия, вопреки его ожиданиям, совершенно равнодушно, а вот то, что их собирались прокатить по весне по Средиземному морю, неожиданно вызвало у них взрыв энтузиазма. Дригиса теперь дневала и ночевала в доме у Бобровых. Тем более, что Серега забрал Бобровский автомобиль и укатил договариваться за паровую машину,
Через полмесяца явился Серега. Почему-то поездом. Приведя себя в божеский вид, он заявил, что по тамошним дорогам можно ездить только на танке, да и то с трудом. Бобров понял, что обратно он свою машину не получит. Впрочем, были и приятные известия. Изобретатель, узнав о планах новоиспеченных предпринимателей, сперва никак не мог этому поверить, и Сереге пришлось пустить в ход все свое красноречие. При этом он заметил, что если бы на его месте был Бобров или вообще Юрка, то вполне можно было обойтись одним красноречием. А так пришлось дополнять деньгами. Деньги изобретателя убедили окончательно, и он бросился в свой сарай, даже не дождавшись Серегиного отъезда.
Между тем, зима стремительно подошла к концу, и Юрка пригласил сотоварищей на место будущей верфи. Это был большой ангар, крытый оцинкованным железом, расположенный за конечной десятого троллейбуса.
— А как плавсредство, которое мы, может быть, построим, на воду спускать? — поинтересовался Бобров. — Тут же весь берег застроен.
— Ты сначала построй, — резонно возразил Смелков. — И потом, есть такая прекрасная штука, называется трейлер. Грузишь и везешь куда надо. И вообще, смею вам заметить, что на начальном этапе постройка судов длиннее десяти метров не предусмотрена. Я, исходя из этого, и договариваюсь.
— И что? — недоверчиво спросил Бобров.
— И всё, — ответил Юрка. — Но это пока.
Когда зиме осталось несколько дней до торжественного финала, Меланья затеяла рожать. Петровна увезла ее к себе, где, благодаря собственному авторитету и Юркиным деньгам, выбила отдельную палату. Уезжая, Меланья заявила, что для ее племени родить, это как высморкаться. Бобров подумал, что это она сказала, чтобы хоть немного успокоить переживающего Юрку. Но получилось так, что Бобров ошибся и в положенный срок счастливый отец получил от Петровны жену с ребенком. Когда вся толпа болельщиков приехала к Смелкову домой и полученную девицу распеленали. Юрка недоуменно сказал:
— Братцы, да она белая.
На что Меланья заявила:
— Сама не знаю, как получилось. Но все было по-честному.
… Яхта пришла из Афин в середине апреля и обосновалась в Балаклаве, втиснувшись кормой среди моторных «мыльниц» и выдвинув бушприт едва ли не на середину бухты.
— Братцы, — сказал Юрка. — Простите, но не могу. Девчонке еще и двух месяцев нет. Куда ей в море.
— Понятно, — сказал Бобров. — Девчонке рано, Меланья не хочет, а ты не можешь. А раньше каким местом думал?
Юрка повесил голову.
— Ну, я хотел как лучше, — потом в глазах его что-то мелькнуло. — А идите одни.
— Ага, — сказал Бобров. — Всю жизнь мечтал об одиночном плавании. Только я тебе не Слокам. И даже не Чичестер. Опять же, Серега…
— Ну, возьмите кого-нибудь. Ну что вы на меня так смотрите?
— Может нам лучше подождать, пока у тебя дочь подрастет?
— И в школу пойдет, — тут же добавил Серега.
На Юрку жалко было смотреть. Странно, раньше человек как-то не мучился угрызениями совести. Неужели на него так повлияло рождение дочки. Меланья ладно. Там было все понятно. Она вела себя в точном соответствии с законами природы. То есть, как наседка. И не дай боги зашуметь рядом с дверью в детскую — заклюет, невзирая на авторитет. Остальные деффки, слетаясь в Юркин дом, вели себя аналогично, но еще и с высот личного опыта. Например, Златку Меланья слушалась беспрекословно.
Мелких детей допускали не выше первого этажа. Но они зато оторвались на Юркином участке, вытоптав Смелкову всю ботанику.
В общем, когда состоялся разговор, веселье было в самом разгаре. Бобров даже стал опасаться, что после Юркиного демарша аналогично могут поступить и девчонки. Бобров, конечно, муж и Великий Вождь, но оставлять подруг один на один с, может быть возникшими проблемами, было как-то не по совести.
Бобров думал, время шло. Капитан сначала звонил каждый день и интересовался, мол, доколе. Потом стал звонить через день. Потом через два. А что, зарплата команде шла — они же считались в море. Большинство было из города, так что, когда не на вахте, ночевали дома. Пока в первых числах мая Смел ков не сказал:
— Нашел я вам компаньонов. Целых шесть человек.
Бобров удивился.
— Как это? Ты же из дома не вылезаешь.
— Ну правильно. Ко мне приезжал родственник. Он служит на «Москве». На днях он встретил бывшего сослуживца. Тот год назад ушел в отставку, занялся какими-то махинациями и неожиданно разбогател. И теперь хочет жену и друзей провезти по морю. Родственник ему рассказал о нашем случае. Тот ухватился обеими руками и вот утром позвонил, и я ему назначил на завтра в девять на набережной возле яхты. Съездишь?
— Не нравится мне это, — покачал головой Бобров. — Ну, уж коль договорился, съезжу. Только я безлошадный — девчонки тачку отобрали.
— Ничего, с Серегой сговоритесь.
Серега, как всегда, опоздал. Поэтому на место они приехали в девять пятнадцать. На краю набережной, напротив пришвартованной кормой яхты, стояла группа молодых людей и что-то оживленно обсуждала. На корме, облокотясь о блестящие релинги, занял позицию вахтенный матрос. На лице его была написана глубокая задумчивость.
Бобров, когда они с Серегой подошли поближе, понял матроса — половину группы составляли девушки. Высокие, густоволосые и очень красивые. Та, что выглядела постарше, была коротко острижена и лицом кого-то напоминала. Бобров стал рыться в памяти, но тут его толкнул локтем Серега, он поднял глаза, и оказалось, что они уже совсем рядом и все шестеро с интересом на них смотрят.
Бобров сделал общий полупоклон и представился:
— Бобров.
Он думал, что говорить будет тот, кто выглядел постарше, но, как оказалось, заблуждался — первым представился, чуть вышедши вперед, худенький паренек немного выше среднего роста и чуть пониже самого Боброва. За левую руку его, повыше локтя, держалась наверно самая красивая девушка из трех.