Южный шторм

Минский Анатолий

По мере сближения корабли братства продолжили стрельбу, но не слишком частую. Снаряды ложились в основном с перелётом или дырявили паруса. Будущие жертвы целились тщательнее. Рикас увидел, как с грохотом разлетелись доски фальшборта на полубаке брига, полдюжины изготовившихся абордажников буквально перемололо в фарш, остальные получили раны.

– В туда их и в туда, и мать их… - выругался Туз. Он приказал метить ниже, проредить палубу.

Рикас догадался, что пираты пытаются вписываться в некие рамки. Если не сильно продырявят противника, в качестве трофея достанется более

целый корабль. Если сопротивление команды будет невелико, то и жестокость при захвате удержится в пределах разумного. С другой стороны, работорговцам нужно показать, что атака и абордаж принесут потери, превосходящие ожидаемую прибыль. Потому их канониры рискнули пальнуть в людей, в расчёте на недостаток решимости.

Расчёт не оправдался.

Пушки брига заговорили с утроенной частотой, присоединился следующий номер в строю. На головном торговце расцвели яркие цветы попаданий с лепестками из разлетающихся досок и частей рангоута. Фок-мачта торжественно грохнулась в воду, волоча шлейф вырванных вант. Палуба окуталась дымом, занялся пожар.

Второе судно работорговцев отвалило в сторону, чтобы не врезаться первому в корму. Туз выдал короткую команду сигнальщику, тот яростно заработал флажками.

Граждане пираты разделились. Третий бриг бросился за уцелевшим парусником. Когда с первым призом будет покончено, команде второго не останется ничего другого, как покорно спустить паруса.

– Тощий! Дуй на бак. Там наших мало осталось.

Рикас выразительно повёл глазами: кто прикроет спину? Туз досадливо отмахнулся – некогда.

На носу творился форменный кошмар. Палубный настил залит кровью, валяются оторванные конечности, внутренности… Снаряд среднего калибра разорвался прямо среди флибустьеров.

Мазила сполз к фок-мачте и прилёг, опираясь на неё спиной. Рука прижата к животу, между пальцев сочится красное. В глазах – туман и какая-то отрешённость. Винтовка валяется рядом, так и не пригодившаяся…

Быть может, потом сочтут, что обобрал умирающего братана, подумал Рикас, оттягивая затвор винтовки. Или обвинят, что не оказал помощь. Какая помощь, если осколки снаряда вспороли пузо?

Тей опустился на колено, тут же покрасневшее от чьей-то крови. Ствол удобно лёг на бочонок. Теперь – сосредоточиться! Вокруг свистят пули, выбивают щепки, слышны крики – только что ещё одного ранило. Но это не касается стрелка, направившего тонкую нить Силы из винтовочного ствола к вражескому кораблю.

Сила всё чувствует, словно отдельное живое и разумное существо. Она подсказывает, насколько приподнять ствол, чтобы пуля, преодолев расстояние между судами, не ударила слишком низко. Сила повинуется глазам и вместе с ними выискивает фигуры, мечущиеся в дыму.

Мягкое нажатие на спуск… Выстрел! Силуэт человека сложился и рухнул на палубу.

Айну трясло, когда она порешила двух пиратов? Мы это уже проходили. Покойтесь с миром, подданные верховного лорда.

Огонь! Толчок в плечо, и неведомый противник выпустил винтовку. Тело перевалилось за борт.

Приноровившись к стрельбе на качающейся палубе, Рикас расстрелял два магазина. Не менее полудюжины из команды торговца получили отверстия в теле, Создателем не предусмотренные.

Молодому тею показалось, что ремесло пирата совсем не такое трудное, как любят об этом рассказывать морские бродяги.

С обеих сторон тоже хлопали винтовочные выстрелы. Ответный огонь умолк, да и цели исчезли. Уцелевшие работорговцы перебежали к противоположному борту. Теперь они были укрыты от пуль нагромождениями ящиков, бочек и канатных бухт, плотно загромоздивших палубу.

Бриг сменил курс. Теперь он двигался наперерез. В ближайшие минуты последует столкновение, судя по скорости – нешуточное.

Рикас, следуя пиратской науке, ухватился за линь с привязанным к нему крюком-кошкой. При ударе полагается закинуть абордажный крюк за что-нибудь на палубе атакуемого судно и плотно стянуть борта. Новичка оттеснил старый пират, на голову выше и раза в полтора шире в плечах.

– Отвали, шкет худосочный! Куда тебе, … - последовала непечатная тирада, из которого Рик уяснил, что лучше занять место повыше и спрыгнуть на борт работорговца.

Он вцепился руками в какую-то снасть стоячего такелажа и быстро забрался на высоту четырёх своих ростов. Сила подталкивала, кипела, распирала изнутри. Она жаждала битвы и крови!

Снизу грянула песня, продолжение той, что пели вечером.

Что нам унывать?

Нам нечего терять!

Пей до пьяна,

Будет волна

Кровью полна!

Куплеты перемежались отборной руганью. Крепкие мужчины взвинчивали себя до предела, до отказа, чтобы выплеснуться в едином порыве, снести без остатка безумцев, что рискнули стать на пути к законной добыче!

Многие натянули повязку на левый глаз. Если потом сорвать её в трюме или на нижней палубе, тот глаз быстрее привыкнет к темноте.

Удар бортами был настолько силён, что Рикаса буквально сорвало с каната и швырнуло в дымную мглу. Чудовищный треск сообщил: корпусам кораблей досталось основательно.

Привычный выброс Силы смягчил приземление. Посчастливилось угодить на чистое место… Почти чистое, если не считать трупа. Вероятно, подстреленного из винтовки Мазилы.

Нужно разобраться, определить, где неприятель, сколько его… Нет! Сила не позволила. Она влекла не только лёгкое тело, но и разум, опьянённый её бешеной мощью. С револьвером в правой и тесаком в левой руке Рикас метнулся к борту, противоположному от брига.

В этом есть что-то противоестественное. Ты видишь человека лишь какую-то долю секунды и убиваешь его, не успев разглядеть лица – глаза уже заняты поиском новой цели. Пока не опомнились, удар Силой широким фронтом, по головам, по лицам, чтоб отшатнулись, моргнули, не увидели, как второй валится с ног с перерезанным горлом. Шесть револьверных выстрелов звучат за шесть секунд, прибавляя на палубе шесть бездыханных тел.

Нужно перезарядить, но Рикасу некогда – он убивает. В сутолоке, на расстоянии вытянутой руки от врагов он машет коротким клинком, по плечо забрызганный чужой кровью…