Южный шторм
Шрифт:
Глава двадцать девятая
Подготовка пиратского нашествия не держалась в тайне. Об этом гудели все острова. Под чёрным знаменем императора Терона Первого стало в строй более половины мужского населения из его подданных. Сверх того не смогли бы вместить суда, даже включая изъятые у рыбаков посудины.
Бурлили икарийские герцогства. Впервые с распада Ламбрийского королевства им угрожал столь многочисленный противник. Однако далеко не везде призыв о вступлении в объединённую армию возрождаемой империи получил поддержку. Северяне, обычно
Иэрос спланировал было акцию против двух северных герцогств, но Алекс Алайн его отговорил. Операция неизбежно повлечёт потери, крайне опасные перед вторжением пиратов. С мятежниками стоит разобраться позднее.
И в других областях страны раздавались голоса: незачем воевать. Хорошо известно, что южане претендуют на цивилизованность и желают лишь торговых форпостов в виде южных княжеств. Не проще ли дать им желаемое?
Горг Мейкдон, самый жёсткий из местных правителей, накануне вторжения ввёл военно-полевые суды. Распространителей подобной агитации он велел приговаривать к каторге.
Потеряв две северных провинции, империя обрела Арадейс. Иэрос опустил шпагу на плечо тея Кироса, признавая его вассалом и узаконивая герцогский титул.
Десятки тысяч человек перемещались на огромные расстояния. Спешно ковалось оружие. Стягивались припасы. Срочно верстались основные и дополнительные планы.
Княжество Иллиния переполнилось военными в зелёных имперских мундирах. Единственная железнодорожная ветка через горы была отдана исключительно под армейские нужны. В Никсе, центре княжества, работал имперский штаб. Ожидался ход от южан, но он мог последовать совсем не там, где рассчитывали обороняющиеся.
В первых числах июля, когда, казалось, даже булыжники мостовой плавились от жары, Рикас увидел обманчиво знакомую женскую фигурку. Сердце ёкнуло, пропустило удар, потом забилось сильнее.
Разум говорил: не может быть. Виновата жара и раскалённые камни, от них поднимается зыбкое марево, а фантазия облекает увиденное в желаемую форму. Но глаза упрямо твердили иное. По узкой припортовой улочке, среди торговцев, матросов, зевак, имперских и местных патрулей пробирается Хели.
Княжич ускорил шаг, но, даже перегородив ей дорогу, не мог поверить.
– Вы?!
– Доброе утро, синьор Алайн.
Широкополая голубая шляпка покрывала голову, лёгкая вуалетка затеняла глаза. Голубой дорожный костюм был одинаково пригоден и для супруги богатого коммерсанта, и для путешествующей инкогнито принцессы. Вокруг шумел портовый Никс, но его звуки, запахи и пёстрые картины отдалились безмерно, когда Хели промолвила:
– Вот уж не думала когда-либо, что обрадуюсь, встретив человека из рода Алайн.
Глава этого рода заставил сына повторить дважды рассказ о неожиданной встрече, ради чего выгнал всех остальных из своего штабного кабинета.
– Провокация. Или выглядит таковой. Рассеять наши силы, пробовать защищать оба княжества, а то и всё побережье.
Князь сидел за широким столом, Рикас мялся напротив, не приглашённый даже присесть. Он выглядел как проштрафившийся унтер, оправдывающийся перед офицером.
– Но отец! Принцесса так рисковала…
– Сразу две ошибки, мой мальчик. Во-первых,
– Не нужно, отец! Я сам за ней прослежу!
– Интересно, каким образом. Пристроишь «принцессу» поварихой в свой обоз? Кстати, она привезла того бастарда? В чьём отцовстве обвиняла меня.
Рикас потупился.
– Нет. У Хели никогда не было ребёнка.
– Ага! Той ночью я был слишком пьян, чтобы его зачать? – Алекс уже откровенно глумился.
– Хели уверяет – ничего не произошло, она вообще не испытывала близости ни с одним мужчиной. Мать её заставила позировать на фотографическую картинку…
– В причастность Евы верю охотно. В невиновность Хели – извини. Она приехала первый раз с ложью, нет ни малейшего повода верить ей теперь. Вижу, ты неровно к ней дышишь? Женское обольщение всегда служило испытанным оружием шпионажа.
Князь решительно сдвинул в сторону стопку папок и вытянул чистый лист с вензелем имперской армии.
– Приказ об её аресте?! Только не это…
– Да! Заранее отметаю твои дальнейшие возражения и готов только на одно послабление. Это будет не тюремная камера в башне, как она заслуживает, а домашний арест. Попрошу кого-то из местных поселить у себя так называемую принцессу и глаз не спускать. Даже стрелять при попытке побега. Вы с Айной сидели заложниками, моя дочь и сейчас у них, так что Хели уравновешивает. Быть может, это удержит Терона и зятя от некоторых глупостей. Прим-офицер! Свободен!
– Есть! – Рикас отдал честь и повернулся на каблуках с чувством совершённой непоправимой ошибки. Нарушая устав, он, отправленный прочь вышестоящим офицером, вдруг остановился у двери.
– Отец! Хели научилась летать. Айна помогла…
– То есть втёрлась в доверие не только к тебе? Иди уже! Воздыхатель…
Единственное, что удалось Рикасу, так это сопроводить девушку к месту заточения – богатому купеческому дому-крепости, где заправляла тираническая мать семейства, не склонная поддаваться чьим-либо чарам, тем более – заезжей дочери пирата. По пути он бормотал, что приложил максимальные усилия, но отец не поверил…
– Пустое, - перебила Хели. – Ваша сестра рассказала мне про тейские законы чести. Я сделала всё от меня зависящее, и совесть моя чиста.
Они шагали по улице в верхней части города. Сзади топали два гвардейца с винтовками и примкнутыми штыками, словно вели каторжника, купеческий лакей тащил сундучок с вещами пленницы. Рик предложил руку, но Хели отказалась. Они шли, едва не касаясь друг друга локтями.
Тей обернулся. У бухты возвышаются форты, количество артиллерии в них удвоилось, в гавани ждут на якоре самые боеспособные корабли… Если армия Далматиса и Терона ударит не здесь, а в Барбо, как предсказала перебежчица, потери с нашей стороны возрастут многократно, зато Хели получит свободу. Чего он хочет больше? Рик не взялся бы ответить на этот вопрос.