Южный Урал, № 11

Рябинин Борис Степанович

Леонид Чернышев

КАК ГУСАК ПОПАЛ ВПРОСАК

(Басня)

На очень важный разговор С утра собрался птичий двор. Петух с высокого плетня Пропел двору повестку дня: — Итоги нашего труда. Как? Утвердим? — Конечно! Да!.. — Единогласно… Очень

рад. Гусак нам сделает доклад! Очки надев на красный нос, Гусак пошел!.. Гусак понес!.. Себя неистово хваля, Он час твердил все «я» да «я». И весь известный алфавит Был этой буквою закрыт… Однако же с началом прений, С потоком резких выступлений Руководящий сей Гусак Попал впросак. Сказал Петух собранью так: — Мы ждали, что Гусак ответит, — Когда ж дела пойдут на лад? Но он в дубовом кабинете Состряпал «липовый» доклад!.. Спросила Утка с расстановкой: «Кого курортною путевкой Гусак снабжает каждый год? За что такой большой почет Одной лишь птице? Кто она?» И все ответили: — Жена! Индейка выступила смело: — Гусак наш плохо делал дело, Гусак не слушался совета… Вскипел докладчик важный тут: — Прошу для справки и ответа Мне предоставить пять минут. Он пот со лба смахнул крылом И в рост поднялся над плетнем, — Критиковать? Меня? Да это — Прямой подрыв авторитета! Индейка выступила лихо, — Но ведь она лишь сторожиха!.. Да Утка крякнула некстати, — Она совсем не в нашем штате. Индюк жену мою задел, — Он, видно, вовсе обалдел: Моя Гусыня-молодуха Сестра главбуха Из «Главпуха»! Я завтра ж сообщу ему, А он по знаку моему Расправится с задирою — Я, га-га, гарантирую! Гусак в ораторском пылу Ударил Утку по крылу, Затем, давая дальше «справку», Он Петуха погнал под лавку, И, израсходовав весь «пыл», Он…

сам собрание закрыл! * * * Призвали Гусака к ответу: Сначала он попал в газету, Потом, ощипанный, вчера С позором выгнан со двора!

Марк Гроссман

НЕ ВСЯКОЕ ВДОХНОВЕНИЕ НА ПОЛЬЗУ

(Вместо фельетона)

Решил Букашкин стать поэтом И выдающимся при этом. Всю жизнь не ведал он науки, И в русской речи не силен, Решил Мефодий наш, что звуки Без маяты постигнет он. Он сел за стол, обдумал тему, Потратил вечер на поэму, С утра Мефодий на ногах: Несет поэму в альманах. — Букашкин, — там ему сказали, Прочтя рифмованный рассказ, — Вы сами знаете едва ли, О чем написано у вас. Вы поженили Таню с Ваней И Колю с Олей в миг один, Вы их свели без основанья И разлучили без причин. Нет никакого смысла в теме, Нет вдохновения в поэме, Пишите реже да с душою, И может быть (все может быть), Стихотворенье небольшое Удастся в книжке поместить. Проходит день, Букашкин снова Несет рифмованное слово. Его с вниманьем почитали, Но почитать его не стали. — Ах, так! — сказал Мефодий с чувством. — Вам нужен штамп и трафарет: Без мыслей, значит, нет искусства. Стихов без ритма, значит, нет! Мне наплевать теперь на славу! Мне дорог высший идеал, И я найду на вас управу… Я вас… Я все уже сказал! С тех пор в журналы и газеты Букашкин шлет свои наветы, Он пишет страстно и с волненьем, Строчит он яростно и зло, — Горит Букашкин вдохновеньем. Оно пришло к нему! Пришло! …Бывает так: бушует пламень, Кипит в пустой душе родник, И появляется пред нами Весьма способный… клеветник!